Он не был мастером плотницкого дела, и работа шла медленно. Уже белые мухи вовсю кружили на улице, и снег на земле подтаивал только к вечеру, чтобы ночью снова лечь. Валька работал с утра и до ночи, потому что, во-первых, больше заняться было нечем, а во-вторых, работа хоть как-то глушила тоску. Впервые в его жизни привязанность к женщине оказалась настолько прочной. Он тяжело переносил отчуждение Юши. Целыми днями он перебирал в памяти все, что случилось в лесу. Он прокручивал в памяти разные сцены, разговоры и упорно искал свою вину. Но все это было напрасно. Так и не найдя ничего такого, чем бы он мог невольно обидеть Юшу, Валька совершенно озлился и принялся просто терпеливо ждать, пока боль обиды пройдет сама собой. Несмотря на то, что он искренне страдал, он был уже достаточно большим мальчиком и знал, что всякое горе рано или поздно проходит и забывается.
Тот вечер тоже начался, как обычно…
… Перекусив кое-чем из своих скромных запасов, Валька снова взялся за топорик и принялся подгонять очередную ступеньку. Предыдущую он запорол и теперь делал все в два раза медленнее: лишнего материала у него не было.
Такое презираемое им обстоятельство, как деньги, тоже становилось серьезной проблемой. На полочке в шкафу оставался пакет с сухарями, которыми еще месяц назад можно было забивать гвозди, ячменный кофе и несколько тщательно оберегаемых на черный день банок с тушенкой. Как ни грустно было это сознавать, но черный день был уже в разгаре. Нужно было что-то срочно придумывать, и назавтра Валька собирался прогуляться до сельсовета в Капошицах и узнать насчет какой-нибудь работы. Хоть сторожем, хоть уборщиком, лишь бы избежать обращения к родственникам. Валька уже частенько нервничал и злился, чувствуя, что скромного суточного пайка, который он сам себе определил, катастрофически не хватает. Но еще хуже было бы унижаться перед братом.
Устроившись на полу, засыпанный свежей пахучей стружкой, Валька поглядывал на густую темень за окном, ловил томное тепло печки и неторопливо тюкал топориком.
Заслышав осторожный стук в дверь, Валька сначала не поверил своим ушам. В совсем вымершей к зиме деревеньке некому было навещать его. Однако стук повторился, и Валька, поднявшись и стряхнув с себя щепки и стружку, побрел к двери.
Едва он отпер, темная фигура без предисловий проскользнула внутрь. Валька пожалел, что оставил топорик у лестницы, но вошедший тут же заговорил, и Валька с облегчением перевел дух.
— Здравствуй, Валя! — мягко произнес гость и снял шапку.
Валька узнал Шепа, молодого лешака-блондина, младшего брата Юши.
— Ты? Здесь? — поразился Валя. — Я считал, что вы уже на зимовке и не выходите из Логова.
— Так что? Можно пройти или выставишь вон? — усмехнулся парнишка.
Не дожидаясь ответа, он прошел в кухню и остановился, жмурясь от непривычно яркого света:
— Никак не могу привыкнуть к вашему электричеству…
Валька пожал плечами и промолчал. Раз Шеп пришел без приглашения, пусть сам и объясняется.
— В общем-то ты прав, я ушел тайно, никому ничего не сказав. Если узнают, будет выволочка, — сказал Шеп и посмотрел на Валю. — Как ты здесь?
— Как видишь. Трудимся помаленьку, — солидно сказал Валька. Потом он посмотрел на многочисленные следы своей малоуспешной работы и со вздохом добавил:
— Правда, хреновый из меня строитель. Только материал порчу…
— Отчего же… Похоже, лестница стоять будет. Послушай, Валя, ты тут еще не голодаешь? — поинтересовался Шеп.
— А тебе-то что? У тебя есть, что подать на бедность? — раздраженно бросил Валька.
— Держи, — Шеп снял с плеча довольно объемистый кожаный мешок, стянутый сверху шнурком, и передал Вальке. — Копченая рыба, зайчатина, сушеные грибы, ягодный чай, кое-что еще… Пируй.
— Вот спасибо! — Валька не смог сдержать радости. Воспоминания о дарах леса, которыми он совсем недавно наслаждался в Логове без всяких ограничений, были еще живы. И Валька не знал, чем отблагодарить нежданного гостя. — Шеп, ты-то не голоден? У меня еще чайник горячий, остатки кофе есть…
— Нет, не суетись, я ничего не хочу… — Шеп подошел к табурету и сел, оглядываясь. — Ты работай, если нужно. Я посижу и не буду тебе мешать.
Валька вернулся к лестнице, взял почти готовую ступеньку и полез примерять ее к месту. Шеп смотрел на него снизу вверх и задумчиво хмурился. Он как-то не торопился объяснять причину своего прихода.
— Ты явился только с гостинцами, или есть еще что-нибудь? — спросил Валька, надеясь услышать что-либо важное. Поэтому он решился даже несмело уточнить. — Тебя, случайно, не Юша послала?
— Нет, не Юша, — отрезал Шеп.
— Ну нет так нет, — Валька едва смог подавить разочарованный вздох.
Через минуту Шеп встал с табурета и подошел к окошку. Глядя поверх занавесочки в темноту, он вдруг заявил:
— Юша беременна.
Валька затаил дыхание. Осторожно и медленно он опустил топор на ступеньку, чтобы невзначай не уронить его себе на ногу.
Да, конечно, после такого сообщения всякие надежды на возвращение благосклонности Юши просто бессмысленны. Только почему она не сказала ему сразу, что их связь мимолетна? Если уж была у нее в душе иная зазноба, зачем нужно было приручать еще и человека? Зачем же было так жестоко дразнить? Отшила бы влюбленного идиота сразу, и Валька вполне успешно выздоровел бы…
— Что же, поздравь ее от моего имени, — буркнул Валька и снова потянулся к топору. Но руки задрожали, и Валька решительно положил инструмент на место.
— Да ты, видать, не понял ничего, — вздохнул Шеп и повернулся к нему. Лицо лешака было необычно бледным и серьезным.
— А что тут понимать-то? — растерялся и разозлился Валька. — Твои слова «Юша беременна» можно понять как-то еще?!
— Не рычи на меня, Валя, — строго сказал лешак. — Видишь ли, Юша и я никогда и ничего не скрываем друг от друга…
— Очень похвально и крайне трогательно, — оборвал его Валька и спустился вниз. — Но я с недавних пор потерял право быть посвященным в ваши семейные дела. Ты казался мне тактичным парнем, так пойми же, что твое сообщение мне, мягко говоря, не приятно… Поэтому, Шеп, избавь меня от подробностей.
— Дело в том, — невозмутимо продолжил Шеп. — Что Юша сказала, что после тебя у нее не было никого. А если она так сказала, то так оно и есть.
— Неужели? — насторожился Валя. — И что?
— А то, что это твой ребенок, Валя, — спокойно пояснил Шеп.
Валька не смог сдержать нервный смешок.
— Ты определенно спятил, дружище. Да мало ли кто мог после меня… Будто бы ты способен за всем уследить! — взорвался он.
— Ты опять не понял, Валя. Юша сама мне все рассказала. Она не могла обмануть меня просто потому, что не могла. И все, — утвердительно подытожил Шеп.
Валька почувствовал, как у него медленно холодеет в желудке. Юша не могла обмануть просто потому, что не могла. С одной стороны это было крайне наивное утверждение. Но только для несведущих. Проведя в Логове пять месяцев, Валька имел случаи убедиться, что довольно близкие друг другу Шеп и Юша не обманывали друг друга практически никогда…
— Господи Боже… Шеп, ты меня с ума сведешь! Стал бы я отказываться, если бы это было возможно?! Ведь это же невозможно! — прошептал Валька. Это против законов природы!
— Невозможно спать на потолке, — отозвался лешак. — Это уж точно против законов природы. Я так считал. Но недавно по твоему телевизору я видел, как космонавты спят на потолке… Почему бы лешухе, в таком случае, не зачать от человека?
— Ой-ой-ой… — Валька бессильно прислонился к стене. — Ой, мамочка…
— Твоя мамочка тут, скорее всего, ни при чем, — горько ответил Шеп. Юша не посылала меня сюда, хотя и не запрещала. И я не выдержал, Валя. Я сейчас здесь, потому что очень люблю сестру…
— Господи, что же теперь будет? — Валька едва оторвался от стены и с тревогой уставился на
