необъяснимой причине.
И с тех пор вот уже почти месяц, как вокруг братьев Березиных крутился этот тайфун по имени Юлька.
Родион действительно был затворником и не терпел в доме никаких посторонних. В первый раз он просто выставил непрошенную гостью прочь. Во второй раз, когда Егор вопреки запрету вновь привел Юльку в дом, Родион демонстративно ушел сам. А в третий он угрюмо пригласил Юльку к ужину, а потом ни слова не сказал, когда она на следующее утро появилась к завтраку, выпорхнув из комнаты Егора в его небрежно запахнутой полосатой сорочке вместо халатика.
Видимо, Родион представлял, что с любовью шутки плохи. Он смирился и лишь слегка ворчал.
Но Егор рано праздновал свою победу над привычками брата.
Позавчера после внезапно вспыхнувшей перепалки, Родион прогнал Юльку, бросая ей вдогонку множество самых обидных обвинений. Юлька за словом в карман не лезла, и в свою очередь обласкав Родиона, гордо удалилась. Егор не решился принять ничью сторону, потому что, по правде сказать, оба спорщика были хороши… Разгоревшуюся свару унять не удалось, Егор винил себя в этом и просто надеялся, что все само вернется на свои места. Ему казалось, что он достаточно узнал Юльку, чтобы быть уверенным: она вскоре бросит дуться и объявится на горизонте снова.
Вот она, наконец, объявилась. Довольно быстро и, увы, не совсем вовремя…
И все же Егор был невероятно рад этому. В отличие от Родиона он готов был простить подружке все выходки, лишь бы ее глаза пореже гасли и не становились неожиданно такими безнадежно горестными…
Наконец, открылась дверь ванной, и Родион прошел на кухню. Его мокрые волосы были гладко зачесаны назад, длинная клетчатая рубашка осталась навыпуск. Милый, кроткий домашний вид.
— Кормиться пришел, — печально сообщил Родион. Остановившись, он потянул носом и кивнул: — Узнаю знакомый запах…
Он сел за столик и взглянул на сковородку под колпаком.
— Все думаю, хорошо бы такой фокус огранизовать, чтобы вареники сами в рот прыгали и при этом мимо не пролетали… — проговорил Родион. — Может, на яичнице поупражняться?
— Я не для того старался, чтобы ты по всей кухне насвинячил!
Родион старательно изобразил полное смирение и развел руками:
— Договорились. Эксперименты после…
Егор поддел яичницу лопаточкой, с виртуозной ловкостью переложил ее на широкую тарелку и поставил перед Родионом.
— Симпатично выглядит… — проговорил Родион, придирчиво разглядывая яично-овощной тортик. — Присоединяйся!
— Я уже ел… — сказал Егор и замолчал, сооображая, как бы поаккуратнее исчезнуть из дома.
Родион отделил от края кусочек и принялся за еду. Он рассеянно смотрел прямо перед собой, за окно, но, судя по всему, ничего там не видел, ни прозрачного октябрьского неба, ни аккуратных маленьких облачков. Угрюмо уставившись в никуда, Родион жевал без всякого видимого аппетита…
— Ты что такой мрачный? — осведомился Егор. Когда его стряпню поглощали с таким отсутствующим видом, Егор начинал тихо ненавидеть едока.
— Знаешь, я вчера вечером думал, что нырну в постель, и мгновенно усну, такой я был разбитый… — нехотя пояснил Родион. — А на деле провалялся всю ночь, глаз не сомкнул…
— Из-за вчерашнего сборища, не иначе, — утвердительно заметил Егор.
— Скорее всего… — согласился Родион.
— В крайнем случае можно будет уехать в провинцию, там обосноваться и послать их всех подальше с их столичными амбициями, как считаешь? — с надеждой уточнил Егор.
— Да с чего мне от них бегать? — нахмурился Родион.
— Подчиняясь инстинкту самосохранения!
— Ты опять о своем, Егорка! — недовольно поморщился Родион.
— Да ну тебя, в самом деле! Хочешь — воюй хоть со всем миром, если больше заняться нечем! — с досадой отмахнулся Егор.
— Вот именно, — подтвердил Родион. — Чем мне еще заниматься?
А время шло, и десять минут, отведенные Юлькой, истекали.
— Родька, — спохватился Егор. — Поскольку у нас с тобой сегодня ничего не запланировано, я беру до вечера выходной!
Родион сидел, наклонившись к тарелке. Он медленно выпрямился и с недоумением взглянул на Егора. Его ноздри вдруг побелели, потом он как бы равнодушно отвернулся и отделил очередной кусочек от яичницы. Положив его в рот и немного пожевав, Родион задумчиво протянул:
— Да-а, симпатично и на вкус недурственно…
— Родион!
— А? — отозвался тот, старательно пережевывая очередной кусок.
— Я не слышу ответа!
— А я не слышал вопроса! — вдруг со злостью сообщил Родион. — Ты разве меня о чем-то спрашивал? Ты ставишь меня перед фактом, так зачем тебе мой ответ?
— Я хочу взять выходной! — спокойно сказал Егор.
— Да ну? Только еще хочешь? А мне послышалось, что уже берешь…
— Нечего к словам придираться! В конце концов я не твой раб! возмутился Егор. — У меня появились дела!
— Это когда же они успели появиться? — холодно уточнил Родион, не прекращая тем не менее есть. — За те десять минут, пока я мылся?
— Ну какая разница, Родька?! — буркнул Егор, бросая взгляд на часы.
В споре время летело стремительно. — Я же знаю, что я тебе сегодня не нужен…
— Даже я этого не знаю, а ты знаешь? Прекрасно. Зачем тебе тогда мое согласие? Свободен. Скатертью дорога, — сухо ответил Родион.
Егор повернулся и почти бегом устремился в свою комнату. Там он сбросил домашний свитер и старые линялые джинсы, заляпанные на бедрах брызгами жира и соусов, натянул что-то модное и приличное и побежал на выход, на ходу хватая с журнального столика бумажник и ключи от машины. Десять минут прошли.
Он уже всовывал в передней ноги в кроссовки, когда раздался звонок в дверь.
Юлька стояла на площадке, прислонившись к перилам, и с укоризненным прищуром взглянула на Егора.
— Не уложился, — строго констатировала она. — С тебя штрафные.
— Юлька, я мигом! Только кроссовки надену! — скороговоркой произнес Егор, и уже хотел прикрыть дверь, когда Юлька звонко вскрикнула:
— Ну ничего ж себе! Ты что, джентльмен, оставишь меня на лестнице?!
Проклиная все на свете, Егор раскрыл дверь снова, и Юлька просочилась в прихожую. Егор присел, завязывая шнурки. Он торопился, но на правой кроссовке как назло затянулся «мертвый» узел.
— Вот черт! — ругнулся Егор.
— Не спеши, — отозвалась Юлька. — Я пока отдышусь.
Она встала у стены, сунув руки в карманы короткого и широкого пальто в крупную клетку. На ее длинных темно-каштановых волосах красовался черный колпачок с длинной кисточкой на конце и ярко- желтым знаком радиационной опасности на лбу… При первой встрече Егор был удивлен такому наряду, все- таки девушке давно уж не пятнадцать лет, но потом он понял, насколько верно эта шапочка отражает Юлькину натуру. Этакий огнеопасный чертенок…
— Сейчас, Юлька, сейчас… — бормотал Егор, вцепившись ногтями в проклятый шнурок.
— Ну что, покормил босса? И как ты один со всем справляешься, бедный?.. А этот твой волшебник что делает? На печи лежит?
— По большей части, — нехотя отозвался Егор. — У нас с ним разделение труда.
— Вот садист! — покачала головой Юлька. — Все на тебя взвалил…
