Последнее, что он помнил, так это как познакомился с девушкой и как они едут в фуре. И где теперь эта девушка? И где вообще машина со Степаном?
«Какой странный кроссворд придется сейчас решить», – подумал он.
Николай двинулся через лес на шум дороги, предполагая, что там все станет яснее. Скоро он действительно увидел оживленное двухполосное шоссе. Нужно было просто поймать машину, но он вдруг решил пойти влево, наугад. Чутье подсказывало ему – места-то знакомые.
Скоро лес, окружавший шоссе, перешел в перелесок, а потом в поле. Пройдя еще метров пятьсот, он увидел развилку, уходившую на грунтовую дорогу, а у развилки коричневую коробку придорожного кафе.
Над входом дугой выгнулась памятная надпись «У Артура. 24 часа». Под надписью были нарисованы три карты – семерки треф, пик и бубен.
Николай зашел внутрь. Посетителей не было. Только знакомый желтый свет из настенных бра придавал месту вид мрачноватой пещеры.
Он подошел к зеркалу, висевшему над умывальником, – казалось, он не изменился. Только вот от правого виска за ухо уходила тонкая, похожая на царапину, красноватая линия. Она огибала шею под затылком и, уходя к левому уху, оканчивалась на другом виске.
«Что это может значить?» – растерялся он. Но даже и предположить ничего не успел, как почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. За прилавком – в глубине – стоял шкаф, и из-за него с ужасом таращилась продавщица, та, что еще вчера дремала на кровати.
– Это он! Он… – истошно закричала женщина. – Он вчера с ней был!
Из-за прилавка разом возникли два милиционера-башкира. Надвинулись на него и встали рядом с шофером.
– Чья это у тебя, мужик, кровь на ботинках, а? – сказал один. Николай удивленно посмотрел вниз и действительно увидел на носках обуви застывшую кровь. На секунду в памяти вспыхнула куча окровавленных птиц. Он увидел, как с вершины горки катится к его ботинкам одна из чаек…
– Ты задержан по подозрению в убийстве и изнасиловании жительницы Челябинска Ольги Лазаревой, – сказал второй милиционер. Он жестом предложил ему выйти и сесть в патрульный «уазик».
– Совсем шоферня озверела. Уже не знает, в какую дырку свой хер сунуть! – истерично заорала вслед продавщица.
3
Тело Лазаревой нашли геодезисты в придорожных кустах во время работ по разметке расширяющегося шоссе. Молния на джинсах была расстегнута, волосы растрепаны, а глаза закрыты так, будто она спит. Врач, приехавший на место обнаружения тела, пульса не прощупал и вызвал милицию.
Они составили акт, передали дело в местный отдел ОВД, и уже утром те сообщили всем патрульным машинам, что, возможно, вдоль дороги орудует маньяк и нужно опросить местных, показать им фотокарточку девушки, может, кто-то ее вспомнит?
«У Артура» продавщица узнала девчонку и сразу заметила в окне приближавшегося Николая, который вчера ушел с покойной. Милиционеры залегли за прилавок…
Теперь милиция везла Николая в КПЗ.
Глава двенадцатая
Дополнительная опция
1
– Вообразите себе на секунду, что вы остановили ход времени, сладили с неуправляемым – будто бы – вектором и, найдя в тотальной операционной системе опцию «ход событий», поставили галочку – «отменить», – принялся рассуждать профессор, когда они утром вместе с Чебилевым налегли на завтрак из йогуртов, колбасы, черствых булок и чая. День обещал быть солнечным, и Игоря Сергеевича потянуло на философские размышления.
Археологи трапезничали у потухшего костровища, примостившись на складных стульчиках.
– Вообразите себе все это в качестве релаксации или упражнения по дзен-буддизму, – продолжал профессор. – Если у вас все в порядке с головой, это нетрудно. И тогда перед вами откроются врата или, как говорили древние славяне, брама. Имя индийского бога-творца Брамы переводится тоже как врата. Врата вечности. Брама сотворил вечность, потом ту дополнительную опцию, которая и называется «ход событий» и которая теперь, слушайте внимательно, из дополнительной опции превратилась в основную. Вы меня понимаете? Когда опций много и они упрятаны, не всегда догадаешься, что есть какая-то дополнительная возможность. И вдруг случайно наткнешься. Так и в жизни бывает, если рассеянно читать инструкции. А наша задача остановить время…
– Мудрено, – посетовал Чебилев и добавил: – И как же я могу это сделать?
– Остановите – вот и все. Прикажите себе. Вот, к примеру, наши герои, те, чьи останки мы выкапываем из почвы, предмет наших утомительных споров и удивительных открытий. Это ведь не солдаты Наполеона или Петра Первого. Это люди верхнего палеолита, которые, нуждаясь во времени, жили в вечности. Эта эпоха наблюдений за звездами, открытия дней летнего и зимнего солнцестояния. Время тогда никто не измерял. Жизнь в пещере текла по законам дня и ночи. А сколько там лет… Этот вопрос долго никого не трогал. Пока однажды не захотелось распутать загадку с Солнцем, Юпитером, Марсом, полнолунием, затмениями и так далее. Вас никогда не удивляло, например, то, что обнаружилось в соседнем Аркаиме, где тоже была древняя обсерватория? Считается, его история заканчивается банальным пожаром. Только на пепелище не найти вещей, остатков материальной культуры. Нет даже скелетов. А почему? Не знаете? А я знаю. Прекрасные зверобои, делавшие из камня тонкие, как бритва, наконечники для стрел, стали нуждаться в дополнительной опции. Вот где пагуба. Они поставили эти камни, что у нас за спиной, и превратились в астрологов, а потом и в часовщиков. Но это им только казалось, что они глядят вверх, на самом-то деле они глядели на кончик собственного носа. Авраам Линкольн говорил: «Принципы неторопливого прошлого перестают соответствовать бурному настоящему». И когда наши аборигены открыли существование дополнительной опции, жизнь в этих лесах (а они здесь жили тысячелетия) стала им неинтересна. Поджог произошел по приказу астрологов. Они спровоцировали переселение народа, руководствуясь ложной мыслью о неблагоприятном расположении звезд. Племена двинулись в путь, преследуя солнце и звезды, которые они ошибочно и считали временем. И вот, словно Моисей, слепцы- астрологи повели племена через Туран в Иран, где теплее. Но уперлись в море. Потом двинулись на Восток в Индию – здесь уже помешали горы. Тогда орда подалась на север – в Среднюю Азию. И оттуда снова на Урал, и далее по всей Европе. Они метались в пространстве, которого раньше им вполне хватало. Они распались на тысячи языков без всякой Вавилонской башни. Им стало трудно понимать соседей, а те вообще превратились во врагов. У них и трава гуще, и молоко жирнее, и женщины красивее. Дополнительная опция, превращаясь в основную, способствует пробуждению агрессии, синдрому перемены мест и еще куче неприятностей, связанных с часовой и минутной стрелкой.
– Грустноватая картина, – согласился Чебилев. – Это, правда, только концепция. Ну что ж, я, с вашего позволения, мой гуру, позволю себе жить вашими заветами, когда вернемся в Челябинск. Договорились?
– Торопитесь, коллега, и тогда еще успеете на ваш личный вторник отпущения грехов.
– Игорь Сергеевич, а почему вас так волнует событийная часть жизни? Вас в прошлом кто-то покусал? –
