– Увы, это так и есть.
Катя растерялась.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– Не понимаете, кто мы?
– Боюсь догадываться.
– Не напрягайте напрасно свою прелестную головку, - улыбнулся ей а ля Тимоти Далтон. - Мы историки.
– И маги, - добавил Леон.
– Историки и маги? - переспрасила Катя. - Но такого не бывает.
– Есть многое на свете, друг Горацио.., - насмешливо проговорил один из гостей, на глазах девушки сменивший смокинг на форму каратиста. - Желаю подраться! Кто против меня?
– Еще второй тост не произносили, - запротестовала Полактия Фортунатовна.
Она будто произнесла заклинание. Гости, которые до этого расшалились как дети, переоделись то в маскарадные костюмы, то просто в летние сарафаны и рубахи, стали бросать друг в друга букетики фиалок, связки надувных шариков, сразу успокоились и вернули себе прежние вечерние наряды.
– Выпьем за то, чтобы не закрылась Черная Дыра! - торжественно произнес Леон и, наблюдая, как гости стоя пьют, попенял Екатерине. - А вы, Катя, что-то не пьете.
– Но я не представляю себе, за что этот тост.
– Тогда пора! - Леон отодвинул бокал, пружинистым шагом подошел к Катерине и подал ей руку. - Прошу вас пойти со мной.
– Но гости... Эраст... Что они подумают?
– Ничего не подумают. Они знают. А нам с вами надо поговорить. И кое-что посмотреть.
Катя успела лишь оглянутьсся на стол, из-за которого её так поспешно вытащили, - ни одно из лиц не выражало удивления.
Леон быстро шагал вперед и чуть ли не волок Катю за собой, пока она не возмутилась. Резко остановилась в одном из переходов - откуда их оказалось столько в обычном с виду коттедже? - она решительно сказала:
– Вы тащите меня за собой, будто тряпичную куклу. В доме пожар? Началась война? Я надела высокие каблуки, считая, что буду спокойно ходить, а не бегать по переходам!
Леон слегка ошарашенно посмотрел на неё и расхохотался.
– Простите, опять увлекся. Похоже, и прожитые годы никак не охладят меня...А бегущая дорожка вас устроит?
Правда, она не знала, что это такое, но виду не подала, а лишь кивнула.
– Устроит, если вы будете меня поддерживать.
И хорошо, что она так сказала, ибо в ту же секунду пол ушел у неё из-под ног, но Леон уже крепко держал её за локоть.
– Никогда бы не подумала, что у вас такой большой дом, - крикнула Катя; ей казалось, что иначе Леон её не услышит.
– Пустяки, - отмахнулся он. - Просто мы раздвинули пространство.
– А я могу узнать, куда мы так торопимся?
– В сокровищницу.
Теперь дорожка уводила вниз. От стремительности движения и мелькания огней по стенам коридора Кате казалось, будто она едет в метро, но не в самой электричке, а где-нибудь на крыше. От этого её даже стало подташнивать. Наконец они остановились перед широкой дубовой дверью, закрытой на какие-то хитроумные засовы.
Несколько мгновений Леон медлил, будто прикидывал: стоит или не стоит открывать дверь в Катином присутствии.
– У вас очень хорошая защита, - вдруг сказал он. - Сколько я ни пытался услышать, о чем вы думаете, улавливаю лишь какое-то монотонное жужжание. Кто научил вас ставить щит от прослушивания мыслей?
– Ваш сын, - усмехнулась Катя. - Я попросила, и он объяснил мне, как это делается. Видите ли, мне было не по себе, когда ваша жена стала вслух пересказывать мои мысли...
– Все-таки женщины - существа невыдержанные, - вздохнул он. - Полактия Фортунатовна могла бы и не спешить с демонстрацией своих возможностей... Может, она просто не подумала? Мы ведь все это умеем.
– С таким умением рождаются или этому учатся?
– Конечно, учатся. Историку-исследователю рано или поздно попадают в руки всяческие древние пособия по черной и белой магии. Поневоле научишься. Потому мы и изъяли их из хранилищ и библиотек - люди неподготовленные по незнанию могут натворить немало бед...
– А как вы решаете, кому можно читать такие книги, а кому нельзя.
– О, современная психология разработала немало тестов, пользуясь которыми можно исследовать способности человека... Но что же это я держу вас перед закрытой дверью, как плохой хозяин?
Леон изобразил в воздухе какую-то фигуру. Дверь загрохотала, как если бы с неё стали падать всевозможные крючки и засовы, а затем медленно открылась.
Перед ними темнел провал, из которого медленно поднималась сверкающая огнями лестница, уткнувшаяся в основание дверного проемв, как приебежавшая на свист хозяина собака. Леон сделал приглашающий жест и Екатерина осторожно шагнула на первую ступеньку лестницы.
Перед ними раскинулась огромная каменная пещера с высоким потолком, откуда свет лился непрерывным потоком, как если бы потолок излучал это свечение.
По бокам пещеры, насколько хватало глаз, тянулись длинные застекленные полки, подобные стендам, на каких выставляются музейные экспонаты.
Катя медленно пошла мимо, читая аккуратные таблички перед каждой вещью. Здесь были собраны труды историков, археологов, физиков, летописцев, кажется, с тех пор, как человек научился писать.
– Это копии? - спросила изумленная Катя.
– Здесь только подлинники, - сухо ответил Леон; неужели его так рассердило её предположение?
– Удивительный музей, - пробормотала девушка.
– Это сокровищница, - поправил он. - Музей - место, где раритеты выставляются для обзора, вернее, для обозрения. А здесь они хранятся. И принадлежат узкому кругу заинтересованных людей.
– И кто эти люди?
– Орден честолюбивых историков.
– Какое странное название.
– Вас смущает слово - честолюбивые? Наши идеологи придали ему негативный смысл. А мы воспринимаем его по первоначальному значению. Честолюбивый человек любит, чтобы все было по ЧЕСТИ: доброе имя, незапятнанная репутация, почет, положение, которого он заслуживает своим трудом, знаниями, пользой, приносимой обществу... Что же вас беспокоит?
– Что вы имеете в виду под словом - положение?
– Богатство. Возможность пользоваться всеми благами цивилизации. Исполнять мечты, желания... Ничто так не разъедает душу, как неутоленное желание...
– И все это - только для узкого круга?
– Для членов нашего ордена.
