о взаимоотношении методов формального и марксистского?
Говорят, их нужно согласовать.
У меня есть только одно возражение: разве дело в методах?
Это государства или классы могут сражаться и согласовываться, у них есть не только оружие, но и интересы.
А методы не воюют.
Нужно не согласовывать методы, а исследовать предмет.
Нам часто говорят, что мы своим методом не исчерпываем предмет.
Возьмем возражения хотя бы Троцкого.
П у н к т п е р в ы й. В чем состоит работа формалистов п о Т р о ц к о м у.
«Объявив сущностью поэзии форму, эта школа свою задачу сводит к анализу (по существу, описательному и полустатистическому) этимологических и синтаксических свойств поэтических произведений, подсчету повторяющихся гласных и согласных, слогов, эпитетов. Эта частичная работа, «не по чину» называемая формалистами наукой поэзии или поэтикой, безусловно нужна и полезна, если понять ее частичный, черновой, служебно-подготовительный характер. Она может войти существенным элементом в технику поэтического ремесла, в его практическую рецептуру. Как для поэта, да и вообще писателя, полезно, скажем, составлять для себя списки синонимов, увеличивая их число и тем раздвигая свою словесную клавиатуру, так же полезно, а для поэта прямо-таки необходимо, оценивать слово не только по его внутренней смысловой ассоциации, но и по его акустике, ибо от человека к человеку передается оно прежде всего акустически».
В чем состоит работа формалистов н а с а м о м д е л е? Формалисты (ОПОЯЗ) не занимаются подсчетом. Это так же верно, как то, что в Москве по улицам не ходят белые медведи.
Мы не занимаемся подсчетом потому, что знаем, что материал, изучаемый нами (отдельные произведения литературы), количественно ограничен, и нам поэтому нельзя работать, пользуясь законом больших чисел.
Мы не подсчитывали гласные и согласные, а также и эпитеты (случайно попавшие в акустику у Троцкого).
Действительно, в сборнике «Поэтика» есть статья Осипа Брика о «повторах».
Терминология этой статьи вошла сейчас во все работы по фонетике (акустике) стиха, но исследование это представляет только начало большой работы формалистов о связи фонетической, ритмической и синтаксической стороны стиха.
Осип Брик рассматривает ритм в связи с предложением. Он не утверждает, что в стихе важны только звуки, но он доказывает, что звуки стиха и его смысловая форма находятся в зависимости друг от друга.
Этой же теме посвящены работы Якобсона.
У меня тоже работа по «акустике», но я ее написал очень давно, в ней не раскаиваюсь, но и в ней подсчетов нет, а есть наблюдения.
Никогда мы не утверждали, что в реальном стихе важен только звук.
Это вульгарнейшее непонимание научной, виновной только в том, что она не прочтена, теории.
Но и ошибки, сделанные самым блестящим человеком в русской революции, интереснее мне полного собрания сочинений П. Когана и Фриче.
Тем более что ошибаетесь вы верно.
Ваша ошибка основана на неодинаковом понимании нами и вами слова «форма».
Для вас работа оформления вещи состоит [в работе] над ее высказыванием.
Мы же, считая чрезвычайно важным смысловой материал произведения, знаем, что он тоже художественно оформлен.
Вы утверждаете, что все явления жизни человека объясняются тем, что он член определенного класса; мы в работе над искусством утверждаем, что все явления в этой вещи объясняются тем, что они произведения определенного стиля. Мы думаем, что работа художника не распадается на два момента, а художественна до конца.
«Содержание» – одно из явлений смысловой формы. Мысли, входящие в произведение, – материал, их взаимоотношение – форма.
Параллель у Льва Толстого «Анна Каренина – Кити» организована по законам искусства.
Все мои работы, отличающиеся многими недостатками, посвящены исследованию о значении смысловых величин в литературе.
Мои работы о сюжете интересны только тем, что я подошел к сюжету с той точки зрения, с которой прежде подходили, скажем, чтобы не заставлять вас менять свою терминологию, к акустике.
Роман Якобсон в своей первой книжке стоял на несколько другой точке зрения, считая, что поэзия есть явление языка, но и при такой лингвистической точке зрения под словом не нужно понимать «звука», так как у слова есть свое значение, что и лингвистам известно.
В настоящее время взгляд этот Якобсоном оставлен.
В настоящее же время у всех у нас весь интерес работы состоит в исследовании смысловых величин.
Это не значит, что мы ошибались, когда работали над звуком, это был порядок работы. Наши притязания шире, чем об этом думают, мы утверждаем возможность формального подхода ко всему произведению.
П у н к т в т о р о й. Что думают формалисты о связи искусства и жизни.
Они думают об этом не то, что я написал в книжке, именуемой «Ход коня», как вообще люди не думают друг о друге то, что они говорят, когда ругаются или пишут фельетоны.
Мы думаем, что искусство и жизнь не связаны функционально. То есть нельзя установить в каждой любой точке искусства его зависимость от жизни.
Нельзя также сейчас установить законы соответствия. Там же, где они устанавливаются, то обычно мы имеем только констатирование хронологического совпадения.
Между тем утверждение, что два факта одновременны, не доказывает, что они зависят друг от друга.
Это очень неточно.
Но и у вас выходит не очень гладко.
«А для нас вначале было дело. Слово явилось за ним, как звуковая тень его» (Л. Троцкий).
Это сказано крепко.
«Словесность это система теней, исследовать ее нужно, исследуя отбрасывающие тень факты, т. е. социальные отношения».
Здесь вы устанавливаете простую функциональную зависимость искусства и жизни.
Но вот другая мысль:
«<…> основной пружиной поэтического словосочетания остается по-прежнему предвзятая художественная идея, понимаемая в самом широком смысле: и как точная мысль, и как ярко выраженное чувство, личное и социальное, и как смутное настроение. Стремясь к художественной реализации, этот субъективный творческий клубок получает со стороны искомой формы новые раздражения и толчки, и иногда целиком сдвигается на первоначально не предвиденный путь. Это значит лишь, что словесная форма не пассивный отпечаток предвзятой художественной идеи, а активный элемент, воздействующий на самый замысел. Но такого рода активное взаимоотношение – когда форма влияет на содержание, иногда в корне преобразуя его, – нам известно во всех областях общественной да и биологической жизни. Это отнюдь не основание для отказа от дарвинизма и марксизма и для создания «формальной школы» в биологии и социологии».
Тени не изменяются и не сдвигаются на первоначально не предвиденный путь.
Тени передвигаются т о л ь к о под влиянием передвижения вещей, их отбрасывающих.
Если явление искусства так же активно и самостоятельно, как явления биологические, то нам и спорить не о чем.
Тогда, значит, мы имеем три связанных друг с другом системы: биологическую, социологическую и эстетическую.
