— Нельзя, — ответил врач скорой помощи.
— Почему, доктор?
— А как мне время оправдать, если я вас не госпитализирую? Два часа – это вам не сорок минут…
Чем закончилось дело, Данилов не узнал, потому что разговор продолжился за пределами смотровой.
Три следующие бригады привозили пациентов строго по делу. Тех, кому положено находиться в «отраве». Данилов успокоился и даже подумал о том, что толковых врачей все же больше, чем бестолковых. Разумеется, через каких-то десять минут судьба послала ему очередное испытание.
От этого случая за версту несло «левыми» деньгами. Чем иначе объяснить доставку наркомана в ломке, то есть в состоянии героиновой абстиненции, в отделение острых отравлений с совершенно «липовым» диагнозом передозировки.
— Какая тут может быть передозировка? Зрачки расширены, потный, дерганый, в полном сознании? — Врач скорой помощи ничего не ответил, поэтому Данилов обратился к наркоману: – Как давно был последний укол?
— Вчера был, — признался тот. — Уже двенадцать часов прошло.
— Везите в наркологию. — Данилов вернул врачу сопроводительный лист. — У нас ему делать нечего, мы абстиненциями как таковыми не занимаемся, мы острые отравления лечим.
— Нельзя мне в наркологию, — заскулил наркоман. — Меня там знают…
— Ваши проблемы, — резко ответил Данилов.
Врач задержался, пока фельдшер не увел наркомана обратно в машину, и, покосившись на дверь, как бы кто не вошел, предложил:
— А если я поделюсь, то положите? Ему действительно ни в одну из наркологий нельзя, там проблемы какие-то.
— Думайте, прежде чем что-то делать, — посоветовал Данилов. — А я денег не возьму. И хмыря этого тоже.
— Жаль. — Врач покинул смотровую с видом оскорбленной невинности.
Постороннему наблюдателю могло показаться, что Данилов его чем-то обидел, причем незаслуженно.
Ближе к полуночи «скорая» привезла молодую женщину с диагнозом «отравление грибами». Вроде бы все как полагается, бледность кожных покровов, слабость, тошнота, рвота, употребление соленых грибов домашнего приготовления накануне в гостях.
Когда Данилов поинтересовался наступлением последних месячных, то услышал в ответ:
— Что-то сбилась я с ритма в последнее время, наверное от жары.
— Так когда же все-таки?
— Больше месяца задержка, — после небольшой паузы ответила женщина.
Данилов отпустил «скорую», положил пациентку к себе для наблюдения и первым делом, после назначения всех положенных анализов, пригласил на консультацию гинеколога.
— До утра нельзя подождать? — спросил незнакомый женский голос.
— Это сильно затянет решение вопроса, — ответил Данилов, — потом утром вы все равно ее смотреть не придете, у вас другие дела будут…
— Ладно, сейчас приду, — пообещала собеседница.
Пришла, диагностировала беременность, дала рекомендации и ушла. Женщина обрадовалась и собралась вызывать такси, для того чтобы ехать домой, но Данилов ее отговорил.
— Беременность может служить причиной всех ваших жалоб, — сказал он. — Но грибочки вы все-таки вчера ели. И не шампиньоны, а грузди. И еще вопрос – только ли одни грузди? Грузди, к вашему сведению, условно съедобный гриб. Их перед засолкой по двое суток в семи водах положено замачивать. Так что полежите до утра, а там, если все будет хорошо, мой сменщик вас отпустит. Если нет причин задерживать – мы не задерживаем.
Уговорил – осталась.
— Вам не кажется, Владимир Александрович, что сегодня какой-то сумбурный день? — спросила Маша.
— Кажется, — ответил Данилов. — И боюсь, что ночь будет не лучше. Навезут нам беременностей, инфарктов, астму для полноты впечатления…
«Полноту впечатления» Данилов ощутил на рассвете.
Вначале все шло, как говорится, путем. Данилову привезли тридцатилетнюю женщину, отравившуюся доксепином. Доксепин – довольно сильное антидепрессивное средство. Женщине по имени Светлана его назначил невропатолог. Для купирования невротических тревог.
— Я в клинике неврозов два раза лежала, — сообщила она. — И дома лечусь постоянно. А если не лечиться, то с ума сойти можно. Такой страх появляется, что хоть в окно прыгай…
Схема передозировки была самой обычной – поссорилась с мужем и приняла сразу несколько таблеток. А до этого была выпита бутылка пива, а после, пока еще не тянуло в сон, Светлана полечилась двумя рюмками водки…
— Я бы мог оставить ее дома, — сказал врач «скорой», — желудок промыли, она стабильная, но с одной стороны, у меня инструкция – госпитализировать все подобные отравления, а с другой – муж очень настаивал на госпитализации. Сам, между прочим, с ней не поехал, остался дома…
— Да отделаться он от меня хотел, кобелина! — разъярилась Светлана. — Чтобы девок домой без оглядки водить!
Светлана оказалась женщиной без комплексов. За какие-то пять минут рассказала Данилову, Маше и томившемуся от бессонницы охраннику незамысловатую историю своей семейной жизни, причем рассказ ее изобиловал откровенными, если не сказать интимными, подробностями. Под конец она попросила отпустить ее. Под расписку.
— Куда вы сейчас пойдете? — воззвал к благоразумию Данилов. — Ночь же, транспорт не ходит, да и машин мало.
— У меня сестра на Гиляровского живет, тут пешком идти пять минут. У нее и переночую.
— Точно решили?
— Точно!
В пятом часу утра в приемное отделение седьмого корпуса явился капитан милиции Воскобойников. Показал охраннику удостоверение, велел разбудить дежурную смену и по очереди допросил Данилова и Машу.
Оказалось, что Светлана, уйдя из приемного отделения седьмого корпуса, отправилась прямиком в центральное приемное отделение, куда проникла через окно. Довольно высокое – до земли все три метра будут. В окно Светлана полезла с преступным умыслом, намереваясь прибрать к рукам то, что плохо лежит.
Плохо лежали сумка одной из медсестер, два мобильных телефона и одна электронная книжка- читалка. В тот момент, когда Светлана покидала место преступления тем же путем, провидение наказало ее. Воровка поскользнулась или оступилась, короче говоря – упала на асфальт с трехметровой высоты, причем весьма неудачно. Ударилась головой и потеряла сознание.
Обнаружила ее одна из медсестер, решившая, вопреки строгому запрету, покурить на рабочем месте, высунувшись в окно.
Увидев безжизненно раскинувшееся на асфальте тело, медсестра подняла тревогу. По добыче, валявшейся рядом со стонущей Светланой, восстановить ход событий не составило труда. Светлану перегрузили на носилки и доставили в реанимацию нейрохирургии с диагнозом закрытой черепно-мозговой травмы. Попутно вызвали милицию, к приезду которой Светлана уже пришла в себя.
Запираться она не стала, да и какой смысл был запираться, если взяли с поличным.
— Какой сволочной народ пошел, — сказала Маша после ухода капитана. — Мы их спасаем, а они нас же и обворовывают. Гадина! Хорошо еще, что у нас ничего не украла. Так вот полежит в реанимации, а потом и их обворует.
— Одно слово – сучка! — поддержала Людмила Григорьевна. — Непонятно только, почему ее сразу в
