социал-революционной партией. Под влиянием такой мысли находился и он, Гольденберг. После совершения убийства кн. Кропоткина, в марте 1880 г., он, отправившись в Петербург, задался целью возбудить там вопрос о цареубийстве (это говорит иудей Гольденберг) и всесторонне обсудить его”. Иудей, как видите, очень обстоятельный.
Приехав в Петербург он встретился здесь со знакомыми, из которых “приходилось раньше говорить с Зунделевичем и с Александром Михайловым. В разговоре с ними после 13 марта ему снова пришлось говорить о цареубийстве. Под влиянием созревшего влияния он, Гольденберг, Зунделевич (тоже иудей) и Александр Михайлов сначала обсуждали этот вопрос втроём”, но им эта компания из двух иудеев и одного русского предателя показалась недостаточной и они пригласили к себе ещё Людвига Кобылянского и Александра Квятковского. И вот, два поляка, два иудея и один русский предатель составили комитет, который успел организовать преступление Соловьёва, стрелявшего в Императора Александра II около Зимнего Дворца.
Самое интересное в следующем:
Когда эта приятная и истинно тёплая компания (г. Гегечкори, вот это была тёплая компания, которую напрасно вы искали на правых скамьях), когда эта тёплая компания собралась в одном из трактиров на Садовой улице, то первым предложил свои услуги убить священную особу Государя Императора иудей Голъденберг, “но предложение его не было принято, так как находили (кто находил — неизвестно), что ему, как еврею, не следует брать этого дела на себя, ибо тогда для общества, а главное для народа”, — слушайте крестьяне! Те крестьяне, которые ещё не сняли креста, слушайте: “что ему, как еврею, не следует брать этого дела на себя, ибо тогда для общества, а главное для народа, оно не будет иметь должного значения!” Признали поэтому, что “преступление должен совершить неприменно русский, и только в таком случае оно получит надлежащее значение и окраску”, — будет-де жидовская подмалёвка к русскому злодейству.
Так вот кто задумал преступление убийства Императора Александра II, вот кто, в конце концов, оное злодеяние устроил. Это иудей!
Господа, роль иудеев в этом ужасающем деле совершенно ясна. Но я сейчас говорю не по иудейскому вопросу, а по вопросу об Азефах, предателях, мошенниках и цареубийцах, и, возвращаясь к этому основному вопросу, я продолжаю.
Тридцать лет тому назад, Император Александр II был злодейски умерщвлён партией “Народной Воли”, этой aima mater всех нынешних социалистических, революционных и отчасти радикально-прогрессивных партий. Что это именно так, что грань между революционерами и теперешними ка-дэками была весьма неясна, если она вообще когда-либо существовала, это видно из той же истории. В день цареубийства 1 марта некоторые литераторы, которые затем в своих воспоминаниях об этом даже и признавались, поджидали наступление “желанного конца” на Невском проспекте с затаённым дыханием и когда услышали злодейские взрывы, то некоторые из них даже перекрестились: слава-де Богу, наконец-то достигли своего!… Эти литераторы не были членами партии “Народной Воли”, но они были родными отцами, прямыми учителями вашими, гг. ка-дэки! Среди литераторов ка-дэкского типа (в то время это гнусное слово ещё не существовало), среди литераторов ка-дэкского типа, которые являлись сотрудника и партии “Народной Воли”, т. е. сотрудниками цареубийц, были: Михайловский, Станюкович и Глеб Успенский, эти ваши истинные руководители и учителя, и теперь вы от них не откреститесь. Я утверждаю, что в Базе почивающий Император Алескандр II был убит не одними революционерами и социалистами.
Он был убит при попустительстве и пристанодержательстве иудеев и прогрессистов, т. е. нынешних ка- дэков…
Вот эта тема интереснее ваших анекдотов про убийство Караваева “неизвестными” вам людьми. Тут вы, левые, мастерски взываете, если не к небу, то к потолку — этому стеклянному потолку о справедливости. Вы возмущаетесь смертными казнями и в то же время составляете уставы о смертных казнях. Вы возмущаетесь, что убивают какого-то Караваева и в то же время вы сами убили Императора Александра II. Вы нас, правых, называли тёплой компанией, а я вам скажу, что тёплая компания это та, которая грелась у дымящихся мученической кровью останков в Бозе почивающего Императора.
Вы убили Императора и какого Императора! Убили Александа II, который дал крестьянам не только свободу, а и землю, который создал то, чего ни в одном государстве создаваемо не было. Везде было освобождение рабов, но нигде не бывало наделения крестьян землёй. Император Александр II был величайший государь, который дал крестьянам не только свободу, но и землю, имущество, ныне оцениваемое почти в двадцать миллиардов рублей, а ведь всего 50 лет назад у крестьян не было ни единого гроша. Убили Императора, который дал суд правый, скорый, милостивый, тот суд, который вы теперь стремитесь испакостить. Вы убили того Царя, который дал земское самоуправление и городское самоуправление, который ввёл всеобщую воинскую повинность, который заставил служить под солдатской шапкой рядом крестьянина и дворянина, вчерашнего крепостного и его вчерашнего господина. Вы убили того Государя, который освободил славян от турецкого ига. И вы Его убили тогда, когда уже на Его столе лежало подписанное Его собственной Императорской рукой учреждение Общей Комиссии, т. е. образование той же самой Государственной Думы, правда на более верных началах чем та, в которой вы теперь присутствуете. Вот истинное злодейство, которое было совершено тридцать лет тому назад вашими отцами, вашими руководителями, господа левые! За это страшное преступление вы ответственны и эту ответственность вы никогда с себя не снимете. Тут вы выходите на кафедру, тут вы припеваете разные песенки, стишки, где говорите о том, как будете попирать вы русского ^'парода (шум в зале) и короны Царей. Так грозил, кажется, Белоусов, вообще кто-то из вас, революционеры, произносил такие слова. Отсюда, вы постоянно кричите, что в России будет революция, что вы все сметёте в прах!… Но прежде чем так кричать, чем возмущаться на несправедливости, прежде чем упрекать Правительство в том, что оно поступает не так, как вам хочется, помните, кто вы сами есть, помните, что от вашего доверия, которого вы лишаете русское Правительство, Правительство Самодержца Всероссийского, что от этого вашего доверия краснеть надо, что недоверием вашим надо гордиться. Помните, что вы — цареубийцы!…”
“Тридцатилетняя годовщина позорнейшего для русской истории цареубийства 1 марта была отпразднована в Государственной Думе возмутительными выходками жидо-кадетов и революционеров, но в той же Думе этим выходкам был дан и блистательный отпор. В очень сильной речи Н. Е. Марков воздал должное как революционерам, так и “пристанодержателям революции” во главе с г. Милюковым. Речь г. Маркова заслуживает самого серьёзного внимания и образованного общества и крестьян, “ещё не снявших креста”. В этой речи трагедия 1 марта освещена с той именно стороны, которую бунтари наши тщательно скрывают.
В самом деле, пусть хотя бы через 30 лет после неслыханного злодеяния русский народ задумается, до какого унижения он дошёл! На вторую тысячу лет государственной жизни, после многовековой славы, успев создать высочайший на свете царский трон и дождавшись Царя кроткого, свободолюбивого, милосердного, правосудного, что же видит народ? Являются откуда-то два ничтожнейших жидка Голъденберг и Зунделевич, подбирают двух ничтожнейших полячков и одного русского психопата и начинают охотиться на Царя России. Охота идёт долгая и, в конце концов, жидовско-польская бомба отрывает ноги у Повелителя нашей империи…
Мне кажется, тут есть о чём подумать русскому народу. Злодеи прицеливались в священную главу народа, в ту голову, которая держали корону нашей народной Империи и держала её с исключительной честью. Теперь тысячи жидов и подкупленных ими жидохвостов кричат о равноправии инородцев и полноправии всех национальностей в черте Империи, которую строили наши предки не для чужого, а для своего потомства. Но вот первые результаты равноправия: два еврея и дна поляка (на одного русского) сами уполномочивают себя быть судьями и палачами великодушнейшего из царей. Заметьте, поляки не имеют черты оседлости. И два поляка, Кобылянский и Квятковский, обсуждавшие цареубийство, пользовались всеми правами русских граждан. Точно также и два еврея, Голъденберг и Зунделевич, если они разъезжали по России, то, стало быть, уже пользовались равноправием. Но не потому ли именно, что эти четыре инородца были неосторожно пропущены в Россию, они и оказались в возможности развить свой адский план?
Обобщая явление, спросим: не тем ли объясняется почти столетнее революционное брожение в России,
