Международное тайное правительство

евреев, — удостоверяет Грэц, — струился, по всеобщему убеждению Израиля, живоначалъный источник древней иудейской мудрости. Бог благословил основать сурскую и пумбадидтскую академии за двенадцать лет до разрушения храма Навуходоноссором и Сам чудесно сохранил их. Никогда не подвергались они преследованиям Рима и Вавилонии, никогда не видели принуждения и порабощения. Оттуда взойдёт спасение “избранному народу”, а жители этой счастливой земли будут избавлены от скорбей Мессианского времени”.

Параллельно с этим в испанском еврействе незыблемо держалось верование, что его свет и будущность заключаются в Талмуде, и что основатель иудейского величия придёт с Востока. Он станет беспощадным соперником новоявленному богу Магомету; он же посеет и вскормит новые отпрыски “чудодейственного” талмудизма; он, наконец, раскроет, укрепит и на недосягаемую высоту превознесёт “золотой” век кагального могущества…

Так и случилось. Крейсировавшему в Средиземном море мавританскому адмиралу ибн-Румахису попались у берегов Италии в 948 году “четыре зародыша талмудического плодотворного духа”, как их ласково именует Грэц. Эти “зародыши”, т. е. четыре озверелых талмудиста — Шемариа, Хушиэль, Натан бен-Исаак Коген и Моисей бен-Ханох были отправлены сурским иешиботом к богатым евреям других стран за деньгами в виду приближавшейся грозы — персов. Недолго думая, ибн-Румахис распродал своих “зародышей” в Каир, Каируан, Нарбонну и Кордову. Все четверо… основали иешиботу.

Однако, столь нетерпеливо ожидаемым, действительным “гением” талмудологии оказался лишь один из них — рабби Моисей бен-Ханох. Он не только заложил основы “величайшей” академии в Кордове, но достиг того, что мудрый калиф Хаким взял его под своё покровительство и чуть ли не сам решил учиться талмуду. Объединяя в своём лице достоинства гаона и экзиларха (эшмалотарка) и прославившись на весь еврейский мир, рабби Моисей умер, благословляемый Израилем в 1015 году. Лучший из его учеников Самуил га-Леви, унаследовал ему в сановном звании “раба” или верховного раввина, а уже в 1027 году был всенародно провозглашён нагидом, т. е. князем испанских евреев. С него именно, как с туземца, а не пришельца, ведут евреи счисление “святых” раввинов в Испании. Авторитеты в этой области — дон Хозе Родригес де-Кастро и Эммануил Абоаб -разделяют по “рабам” или “раббаним” всю последующую историю испанских евреев на девять эпох, перечислять которые излишне. Отметим разве, что кроме Моисея бен-Ханоха, основателями еврейско-испанской культуры почитаюся: андалузский грамматик Бенахем бен-Са-рух и творец художественной формы для еврейской поэзии Дунаш ибн лабрат. “Солнцем” же, согревавшим первые талмудические всходы в Испании, был сносившийся с хозарами банкир и министр калифа Абдулл-Рахмана III Абу Юсуф Хаздаи бен-Исаак ибн-Шапрут. Как они, так и другие “раббаны” или “рабы” оставили тысячи сочинений в разъяснение и дополнение “божественного” Талмуда.[137]

В 1492 году последний “князь испанских евреев” Исаак Або аб, гаон, более известный под сокращенным именем Раби, ушел в Португалию, где, впрочем, скоро и умер. Другие прославленные раввины этого времени также рассеялись в разные стороны: раб Иосиф Уриэль и раб Сим Тоб удалились в Африку, где основали иешибот в Феце; раб Иосиф Песко поселился в Константинополе; раб Самуил Серальво — в Каире; раб Иаков де Раб — в Шахете (Палестина) и, наконец, раб Иегуад Абоаб — в Альказарквивире, в Африке же.

“Взор с удовольствием, — повествует Грэц, — переносится от упадка, одеревенелости и внутренней дряхлости восточных евреев на свежие, цветущие общины по Гвадалквивиру и Гвадиане. Силы, полные юношеского огня, развивались по эту и по ту сторону (Гибралтарского) пролива (Andalus и Maghreb) и довели еврейскую культуру до такого блистательного состояния, которого она еще никогда не имела в после-библейские времена. Благосостояние Кордовской общины дало ей возможность сделать столицу фокусом всех стремлений. В Кордове жило несколько тысяч богатых еврейских семейств, которые могли соперничать с арабами в гордой любви к великолепию. Они одевались в шелк, носили дорогие тюрбаны, владели роскошными экипажами. Они ездили на конях с развивающимися султанами, усвоили рыцарские манеры и величавость, которыми с выгодой отличались от евреев других стран”…

Спрашивается, откуда явилась эта благодать?

Увы, сам Грэц не может скрыть того, что “многие из евреев были своим счастьем обязаны преимущественно работорговле. Покупая рабов и перепродавая их калифам, сыны Израиля непрерывно увеличивали блеск и роскошь, калифы же из этих рабов мало-по-малу составили свою лейб-гвардию”…

Да и не одну “лейб-гвардию”, конечно…

Так вот он, венец “божественной” премудрости испанских евреев, как ее величает тот же Грэц!…

II. Франция

Сюда евреи успели попасть из Италии и Германии, а отчасти, пробираясь через Пиринси. Промышляли они все тем же, за что, в свою очередь, неоднократно подвергались изгнаниям. Никогда, однако, не каялись они, а возвращаясь, начинали сызнова. Для характеристики, возьмем хотя бы следующий пример. “Время царствования Людовика Благочестивого (1119—1180 гг.), — говорит еще раз Грэц, — было для евреев золотым веком, какого они не видели в Европе ни прежде, ни после. Императрица Юдифь, вторая супруга Людовика и всемогущая повелительница его сердца, питала чрезвычайную склонность к еврейству. Одаренная дивной красотой и редким умом, императрица, которую друзья не могли вдосталь превознести, а враги вдоволь унизить, глубоко чтила героев израильской старины. И когда ученый аббат Фу льды Рабаиус Мавр вознамерился заслужить ее благорасположение, то не нашел вернейшего средства, как посвятить ей свою обработку книг Эсфири и Юдифи, сравнив ее с этими еврейскими героинями. Камерарий Бернгард, истинный правитель государства, был также благосклонен к евреям. Добродушный, но бесхарактерный император Людовик осыпал евреев необыкновенными знаками своего благоволения. Он принял их под свое особое покровительство и не терпел, чтобы их обижали бароны или духовенство. Пользуясь правом свободно разъезжать по всему государству, евреи могли, вопреки неоднократным каноническим постановлениям, свободно торговать невольниками, покупать рабов за границей и продавать их в пределах государства. Духовенству воспрещалось допускать рабов к крещению, а следовательно, к освобождению. В угоду евреям, базары были всюду перенесены с субботы на воскресенье. Телесное наказание еврею могло быть назначено не иначе, как иудейским же судом. Евреи не подвергались ордалиям. Торговлю они могли производить безгранично, не внося пошлин заранее, а только обязываясь ежегодно или в два года раз давать казне отчет о своих доходах. Игнорируя многие постановления соборов, евреи являлись откупщиками податей и, стало быть, приобретали некоторую власть над христианами. Наконец, специальное должностное лицо (та- gister Judaeorum) было обязано блюсти и охранять данные евреям привилегии. Располагая свободным доступом ко двору, евреи сносились непосредственно с императором и близкими к нему людьми. Родственницы императора одаривали евреек драгоценными одеждами, чтобы доказать свое почтение и привязанность. Придворные же кавалеры и дамы просили у евреев благословений и молитв…”

Таков был “золотой век” сынов Иуды во Франции, а они ей заплатили по-своему, тем, что, не ограничиваясь импортом рабов, на который имели право, делали евнухов из самих французов и экспортировали их в арабские гаремы, в Испанию. Вообще же говоря, можно себе представить, насколько “золотым” был этот жидовский век для коренных подданных Людовика Благочестивого… Знаменитый трактат современника, Лионского епископа Агобарда, “De insolentia Judaco-rum” “О наглости жидов” является примерной тому иллюстрацией.

А между тем, уже царствовавший почти одновременно с Людовиком Благочестивым, мудрый Фридрих II Гогенштауфен (1194—1250) пришёл к диаметрально противоположному взгляду на сынов Иуды. Именно ему принадлежит знаменитое, безусловно, верное и для государственных людей обязательное заключение: “как только еврею дана власть, так он ею нагло злоупотребляет!…”

Да и как могло быть иначе, когда иудейское государство стоит неизмеримо выше всех прочих, а интересы кагального правительства исключают всякое служение детей Израиля на пользу нечестивых иноплеменников?!…

Сказанного достаточно. Посему, не останавливаясь на многих иных картинах еврейского засилия в средневековой истории Франции, мы упомянем лишь об Альбигойцах и Тамплиерах, а затем ограничиваем