коллективисткой, либо анархической революцией (дело не в названии, ибо все они черезполосны, а их коноводы наравне с их пушечным мясом, “сознательными пролетариями”, только пешки в шахматной игре “всемирного кагала”), на место же партнера поставим народы и государства, то закулисным вертуозом- шахматистом окажется потаённое правительство евреев.
Другая картина.
На острове Борнео, есть прозорливый султан. Он непочтителен к “просвещённым мореплавателям”. Не желая их видеть, султан объявил:
Удавы же на Борнео породистые…
“Мореплаватели” не послушались. Трое из них снова проникли в запретную страну. Тогда и султан привел свою угрозу в исполнение.
Перед нами дремучий, тропический лес. На каждом из трех гигантских деревьев, туземцы, высоко и крепко, привязали по англичанину.
К первому удав еще только спускается. Тяжело, говорят, умирать, но каково же ожидание смерти от змеи?… Призадумаемся, и мы поимеем ужас, леденящий сердце злополучного британца… Второго колоссальный удав уже ухватил и сжал своими неумолимыми кольцами. Мускулы, самые кости жертвы трещат. Напрягая последние искры силы, несчастный пытается замедлить роковую участь свою. Обеими руками он едва удерживает разверстую змеиную пасть. Но и эти грозные мгновения отравлены необходимостью смотреть удаву прямо в глаза!… Третьему страшнейший из удавов уже раздирает шею, откуда фонтаном бьёт кровь. Но вы ещё видите как содрогаются фибры молодого организма, за минуту перед тем полного жизни и отваги…
Таков и свирепый Альбион с его хищными союзниками — масонством и еврейством. В дремучем лесу их змеиной политики Франция, Австрия, Россия ждут каждая своей очереди. Очевидно, что никакие нынешние меры самообороны не могут идти в сравнение с теми, какие станут неотвратимыми, когда народы поймут, что, в противном случае, им нет спасения от разъярённой пасти натравливаемого “старой Англией” всемирного кагала.
На всем дальнейшем пути настоящего исследования не станем же терять из вида этих картин, если хотим разумно смотреть на ход событий.
III. Изучая вопрос о евреях, бесцельно было бы, однако, увлекаться ненавистью, отвращением или местью. Напротив, сам характер темы требует беспристрастия, так как здесь правда сама по себе превосходит всякую вероятность.
Но оставаясь на реальной почве, не следует забывать, что мы имеем дело с коварнейшим из тайных сообществ, что иудаизм есть дикая ассоциация наследственных заговорщиков против всего окружающего человечества, что евреи поставили себе задачу уравновесить свои пресмыкательства в рабском уничижении равносильными, по крайней мере, тиранией и могуществом, а для достижения цели не останавливаются перед самыми озверелыми варварствами, как и показали это во времена Иисуса Навина, при порабощении Ханаанской земли.
Посему надо помнить, что если относительно части фактов имеются прямые доказательства, то по отношению к другой, быть может, значительнейшей части, их и ожидать нельзя. Как при изучении всякой, даже гораздо простейшей, тайной организации необходимо, в этом направлении удовлетворяться рационализацией фактов, то есть логического долженствования их бытия. А, вообще говоря, что бы ни встретили мы на своём мрачном пути, примем за правило руководствоваться советом еврея же Боруха Спинозы:
IV. Переходя к существу проблемы, то есть обращаясь прежде всего к талмуду и каббале, не трудно было бы привести для иллюстрации из любого исторического периода требуемое количество суммирующих факты отзывов, данных о евреях: историками и поэтами, ораторами и писателями, философами и государственными людьми. Но так как для этого нет времени, то мы, на выдержку ограничимся тремя мнениями — социолога, мыслителя и гениального представителя музыки, Вармунда, Фихте и Франца Листа. Для справки же отметим, что чем глубже в течении веков понимал автор иудейскую проблему, тем безнадёжнее был его приговор!…
Параллельно с другими мыслителями, Фихте просвещает нас в свою очередь так:
“Над всеми почти странами Европы простирается могущественное и враждебное государство, которое живёт в непрерывной войне с прочими державами и страшно угнетает их граждан, — это иудаизм. Я думаю, что он столь ужасен не в силу своей обособленности, паразитизма либо своей крепкой сплоченности, а потому что он основан и выстроен на глубокой ненависти ко всему человеческому роду. Племени, которое видит во всех других народах лишь потомков тех, кто выгнал его из его родины; племени, которое умаляет своё тело и свой ум, и гасит в себе всякое доброе побуждение, предаваясь низкому торгашеству и ростовщичеству; племени, которое, вопреки тому, что делается У других народов Европы, направляет самое святое из всего, чем располагает, — узы своей религии, на то, чтобы воспретить себе общение с нами же в пище[38] и которое не только не хочет делить наших радостей и печалей, а требует полного размежевания, как в обязанностях, так и в правах, даже пред престолом Всевышнего Отца всех людей, такому племени, говорю я, надо было бы занимать среди нас несколько иное положение, чем то, которым оно владеет в действительности и которому мы сами повседневные очевидцы. Я хочу сказать, что в государстве, где самый неограниченный монарх не отнимет у меня без вины хижины моих предков, первому попавшемуся еврею не следовало бы, кажется, разрешать грабить меня безнаказанно всякий раз, когда ему это поправится'.
“И они хотят иметь права человека, даже не смотря на то, что сами же нам в каких либо правах отказывают (как видно из талмуда)?!… Но дать евреям гражданские права возможно было бы разве при том условии, чтобы в одну прекрасную ночь на место каждой еврейской головы была поставлена другая, в которой не оставалось бы ни одной еврейской идеи!…”
Блестящим освещением сказанного является, в итоге, и характеристика иудаизма, начертанная Францем Листом: “Еврей идет все вперед по пути к монополизации денег. Он уже достиг такого результата, что, в грозную минуту опасности может сжать или освободить горло целой страны, — по мере того, как будет стягивать или распускать свой кошелёк, ставший в его руках ящиком Пандоры. Мелкие ремёсла и грошовое барышничество, которыми они довольствовались поныне, уже никуда, по его мнению, не пригодны теперь, когда он заменил их безграничными операциями банков и огромными гешефтами биржевой игры, т. е. такими сферами, где, с головокружительной быстротой, он стал неограниченным владыкой и повелителем.
Еврей до отвалу насосался всеми видами современных вольностей с тою целью, чтобы, уже без всякого стеснения, вести атаку против любой христианской правды. Он захватил весь объём деятельной прессы, дабы, с неодолимым успехом потрясать самые устои нашего гражданского быта.
Подобно тому, как он яростно ненавидит Бога на Голгофе, он пылает неутолимой злобою ко всему, что представляет силу, благородство и величие тех религиозных общин, которые исповедуют Распятого Господа. Он — естественный, прирожденный враг всего, на чем покоится их незыблемость, благоденствие, процветание и слава.
Вероломно стремясь к тому, чтобы через лицемерное смешение с христианами в тайных сообществах, обращать их деятельность на пользу Израиля, еврей, с давних времен, всегда норовит примыкать к таким изменническим шайкам, которые поставили себе задачу ниспровержения существующего порядка. При этом, для него безразлично, каков именно данный режим, равно как и то, ради чего собственно другие стараются поколебать его.
Еврею всё годится, раз он имеет цель ниспровергнуть, во-первых, трон, а, во-вторых, алтарь, или, что
