С другой стороны, ради чего бы, спрашивается, risurn teneatis могли объявиться “для блага гоев” евреи-освободители без нарочитого приказа “старейшин многострадающей синагоги”?… А если всего уже приведённого всё ещё недостаточно, то в талмуде имеется закон, исключающий всякие сомнения. В трактате Иебамоф значится буквально следующее:
Лицемерие и несостоятельность как запрета, так и его мотива очевидны, и потому не нуждаются в опровержении. Во всяком же случае, несомненно, что по иудейскому закону новообращённый в праве жениться на собственной матери, когда вместе с ней перейдёт в еврейство. Этого достаточно. Пусть сыны Иуды назовут ещё какой-нибудь народ или какое-либо время в истории, когда существовал бы подобный закон!… Указать, без сомнения, нельзя, ибо нигде и никогда остальное человечество не рассматривалось, как животное. Постановления данного рода присуши исключительно евреям. Посему закон, приведённый выше, не только вовсе не требует доказательства своего бытия, а, наоборот, в иудейском именно кодексе представляется необходимым логически. Иноплеменники не люди, значит, с точки зрения еврейства, между ними нет человеческо-родственных отношений, а стало быть, и понятий: мать и сын. С переходом в иудейство, они, правда, становятся людьми, но в это время, сын от матери уже не рождается. Ясно, что и тогда он ей не сын. Будучи, значит, de jure чужими, они могут сочетаться браком. Таков, а не иной, мотив данного закона. Безнадёжны попытки талмид-хохимов вывернуться!
Но если решение вопроса заключается именно в этом, то каким образом могли бы, например, евреи Риккардо, Лассаль или Маркс облагодетельствовать “человечество”, хотя бы понимая под этим пустопорожним термином и пролетариев иноплеменных? Возможно ли поверить далее, чтобы реально мыслящие, узко практические евреи, воззвавшие эру социализма, поучали гоев искренно, когда не только сами, но и через своих адептов не допускают хотя бы одного намерения запроектировать будущий строй? Где, наконец, основание к тому, чтобы, ради благоденствия гоев, не только в самом лоне Израиля создаваема была “бесхозяйственная” усобица, но и чтобы устои многовековых надежд, равно как нрогнозис современного величия сынов Иуды, были ниспровергнуты, — так сказать, уже накануне достижения “избранным народом” мирового владычества?!…
Но бессмыслица кагального социализма не исчерпывается и этим, хотя бы в принципе. Не очевидно ли, — horribile dictu, что в “социальном рае” некому было бы платить по купонам государственных либо иных займов и негде добрым евреям играть на бирже?…
Таким образом, нельзя достаточно удивляться даже не дерзновению, а наивности, с которой “угнетённый” кагал решился на столь наглый обман, как тот, которого мы являемся, тем не менее, очевидцами, если не считать ещё более поразительным, что разоблачение подвигается, увы, так медленно. Ведь ещё недавно, еврейского портного Зингера хоронил, говорят, чуть не целый миллион рабочих. Между тем, Зингер не только был миллионером по обычаю пролетарских коноводов, но и крайне варварски обращался с сотнями работниц своей фабрики дамских платьев в Берлине. На вопрос же, как он может примирять с этим свое предательство на конгрессах социалистов Зингер совершенно по-еврейски отвечал:
Нельзя засим не понимать, наконец, что в течение пяти лет, 1905—1910 гг., еврейство возвеличилось в России и обездолило её коренных жителей сильнее и глубже, чем за предыдущие 135 лет — с эпохи разделов Полыни, и даже больше, чем это удавалось сынам Иуды когда бы то ни было на всём пути их истории.
Посему трудно умолчать и о странной односторонности материала в отношении погромов, который представлен нынешнему Собранию, как нельзя особенно не печалиться о гостеприимстве, оказанном записке Гинцбурга по еврейскому вопросу. С иудейской бесцеремонностью оно пытается кагалу на забаву мотивировать погромы недостойным, по его мнению, пробуждением национализма в России. Отказываясь полемизировать на столь лицемерной почве, я не могу, однако, не указать как на заведомую ложность даваемого Гинцбургом объяснения, так и на отсутствие здесь данных,… excusez du peu, именно о эпохе 1905 года.
Погромы “освободительного” периода прямо обусловливались зверством бунта евреев, покушавшихся на самую независимость нашей родины. Невероятные по дерзости обиды, наносимые сынами Иуды русскому народу, и учиненные ими злодеяния, с одной стороны, а с другой, горе и стыд, унижения и печаль, выпавшие на долю русских людей, без оружия и вообще без помощи ставших на спасение отечества против всех сил кагала, подготовившегося заранее и снабдившего как своих бундистов, так и шаббесгоев револьверами и бомбами, причем, в результате сокрушив иудейский бунт, защитники родной земли оказались в острогах и под судом, евреи же объявились свидетелями и пострадавшими. Всё это никогда не изгладится из памяти народной!…
Настанет и для русских страдальцев суд истории, и заклеймит он кагальное вероломство тем воздаятельным позором, которого одержимое бешенством гордыни иудино племя, очевидно, заслуживает.
Соображая изложенное, необходимо придти к выводу, что иммунитет еврейских банкиров на ряду с невиданным размножением их, как и с расцветом иудейского благоденствия вообще, а также с развитием обнищания коренных масс, у которых евреи отнимают средства к жизни уже путём “грабежа большой скорости” (ср. Исайи VIII, 1), может быть объяснён не заведомостью для кагала того противоречия, какое бьёт в глаза между триумфом “Haute Banque'a” и торжеством “Интернационала”, а наоборот, — отсутствием противоречия, т. е. строгою гармонией этих двух, казалось бы, по внешности непримиримых течений в иудействе. Другими словами, разрушительные учения, “страстотерпцами” Израиля проповедуемые, а, так называемою, либеральной, т. е. жидовствующей, прессой восхваляемые, надлежит признавать ни чем иным, как вновь изобретённой, грандиозной, чрезвычайно злостной биржевой же спекуляцией сынов Иуды.
Лишь такой взгляд на текущие события, а в частности на то, что происходило по всей России в 1905 году, объясняет смысл явлений.
Впрочем, и в данном случае еврейство не открывало ничего нового, а воспользовалось только мыслью других. Иезуитское государство в Парагвае должно быть почитаемо, хотя и в самой смягченной форме, прообразом того беспримерного, поголовного рабства, в которое “Маркс и К°” умыслили обратить гоев. Гирш в Аргентине уже следовал примеру иезуитов, хотя, разумеется, на новый, биржевой лад. Еврейский замысел поработить Россию “иллюминациями”, браунингами и бомбами не удался, да, пожалуй, и не входил в действительный расчет кагала, но зато принёс невероятные, а в ближайшем времени даст, без всякого сомнения, ещё большие выгоды “избранному народу”. К сказанному остаётся разве добавить, что лишь крайнее незнакомство многих и многих с анналами истории позволяет клеветать на Россию, как единственную будто бы страну, где происходят погромы и плакаться на разорения, отсюда талмудизмом претерпеваемые. В действительности, подвергаться преследованиям за свои сатанинские концерты-попури из государственных либо социальных бедствий других народов — таков неизменный удел евреев, а извлекать из этого потока золото — неподражаемая, в своём роде, но и весьма излюбленная ими сноровка.
В итоге мы, тем не менее, видим, что другие народы стонут под иудейским игом, как никогда раньше, а могущество сынов Иуды неуклонно растёт.
“De soufflet en soufflet, — et les voila au trone du monde!…”
VI. Как опытные старьёвщики, сыны Иуды всё ещё продолжают торговать в конец затасканной трилогией:
Отказываясь же рисовать картины социального рая, подстрекаемые ими крайние учения выдвигают, как универсальную панацею, чувство братства, которое, яко бы, снизойдёт на людей, когда существующий строй будет ниспровергнут. Откуда возьмётся это чувство среди повального озверения и почему не
