для него ещё много лучше, сначала религиозные, а затем и государственные установления. Ему доставляет истинное наслаждение, когда в судорогах революции гибнет и вихрем бешенных перемен рассеивается всё, что в христианской цивилизации есть высокого, чистого и прекрасного!…”
V. В гармонии с изложенным усматривается, что, издеваясь над всем нееврейским, кагал предательски стремится иметь козырей во всех мастях.
Действительно, сыны Иуды воочию занимают сейчас оба полюса социальной сферы. На одном стоят акулы и удавы биржи: Ротшильды, Блейхредеры, Гирши, Кассели, Дрейфусы, Бродские, Гинцбурги, Липманы e tutti quanti.
Золото обладает миром, а старейшины “многострадальной” синагоги владеют золотом.
В своей “Философской истории евреев”, знаменитый Капефиг рассуждает так:
“Сен-симонизм и идуаизм сходны в том отношении, что они оба допытываются счастья. Но тогда как первый в этом стремлении, движется страстью, дышит поэзией и созидает теории, которые могли бы облагодетельствовать человечество, исключительная цель второго есть захват реального мира, спекуляция и барыш в свою личную пользу. Первый радуется при блеске золота и не прочь развить это явление природы через отражение в нём самых ярких солнечных лучей. Второй совершенно доволен, когда ему удается сунуть червонец в свой карман, отнюдь не добиваясь самоослепления его сиянием. Полновесен ли червонец, — вот главный вопрос, определяющий всё дальнейшее поведение еврейства и руководящий его помыслами…”
Наряду со всем предыдущим не мешает в доказательство справедливости общего положения Капефига привести хотя бы еще один факт. Внук основателя династии Ротшильдов, Меера-Амшеля, через его сына, — “великого” Натана, успевший стать лордом Великобритании, Натаниэль Ротшильд, отвечая на вопрос — желал ли бы он стать королем евреев, сказал, что с него довольно быть евреем королей. Принимая же во внимание, что иудейский кредит также полезен должнику, как веревка для повешенного, не трудно понять, что кредитор королей должен был превратиться в короля кредиторов. Биржа и пресса одинаково питаются нуждой и несчастиями как отдельных людей, так и целых народов. Откуда же, как не из туманного и жестокого Альбиона можно устраивать революции, подтасовывать войны, проливать чужие слезы и кровь?… Ведь еще один из наполеоновских маршалов остроумно заметил, что
Dio de l or, о, dio de L'or, del mondo signor!…
На другом полюсе расположились Риккардо, Лассаль, Маркс, Энгельс, Зингер, Роза Люксембург и иные “благодетели сознательных пролетариев”, т. е. пушечного мяса, которым располагает кагал для сокрушения вековых устоев государственного порядка арийцев. “Catus amat pisces, séd non vult lingere plantas”[39].
Евреи любят колоть сахар на чужой голове, хватать змею чужими руками. И они это проделывают в наши скорбные дни, распоряжаясь по странам Европы, преднамеренно и циркулярно, в чем, кажется, мы имели случай убедиться сами, особенно за период с 1905 года — разгара иудейской революции, действовавшей, как известно, через презренных шаббесгоев, прежде всего.
Действительно, если бы и представлялось возможным признать, что иудаизм раскололся внутри самого себя надвое и стал двигаться по двум же, взаимно исключаемым направлениям, то и тогда эти встречные течения не могли бы не произвести, так сказать, водоворота, где должна бы, значит, происходить борьба, сокрытие которой являлось бы немыслимым. Однако, наблюдение не только не обнаруживает ничего в этом роде, но мы, наоборот, видим, что никогда, пожалуй, еврейство не расширяло своих путей наживы, равно как не распространялось по огромному пространству целой страны, да ещё со столь невероятной быстротой и не отнимало с таким азартом у коренного населения средств пропитания, как именно после своего “социал-революционного” бунта в 1905 году. С другой стороны, едва ли найдется другое время в истории, когда бы в таком же количестве создавались новые “князья во Израиле”, а также когда акулы и удавы биржи учиняли бы блистательнейшие спекуляции на распродаже газет, на захвате недвижимости всякого рода и на умопомрачительных гешефтах своей сатанинской игры, нежели в самые страшные моменты эпопеи Дальнего Востока и в период тягчайших злодеяний “освободительного движения”. Если один только государственный долг России возрос за этот период на три миллиарда рублей, то каковы же вообще должны быть итоги барышей всемирного кагала?!…
Очевидно, что ни о чём подобном в самой земле Ханаанской “избранный народ” и помышлять не смел.
Таково первое возражение против допущения усобицы в среде еврейства.
Второе заключается в инсценировании сионизма, т. е. в распубликовании самими же евреями с беспримерным самомнением того давно известного факта, что отечество еврея — все остальные евреи. Не далее как в 1903 г., то есть почти накануне кровожадного, по обыкновению, восстания сынов Иуды, происходил у нас же в Минске непостижимо разрешенный самим министром Внутренних Дел В. К. Плеве “Всероссийский конгресс сионистов”, где, по-видимому, были намечены “избранным народом” мероприятия “русской” революции, где, между прочим, учреждена была иудейская национальная гвардия, не замедлившая порадовать нас озверелым “Бундом” и где, наконец, провозглашены были национальные цвета еврейства — белый и голубой, равно как уже открыто распевается сионистский гимн…
Это строго гармонирует с основным положением — “все евреи за одного и один за всех”, которое является основной статьёй иудейской конституции и служит краеугольным камнем могущества всемирного кагала. Представляя существо узаконений, полученных на Синае, и их резюмируя, указанный коренной принцип, в случае нарушений, отнюдь не ограничивается в своих требованиях гражданской ответственностью хотя бы и пред суровым кагальным судом (беф-дин), а влечет за собой для виноватого высшую кару не только за государственную измену перед Израилем, но и за богохульство, иначе говоря, подвергает преступника смертной казни. На сие же, по буквальному предписанию талмуда, несомненно и в настоящее время, уполномочен тот же самый беф-дин.
Евреи любят измену, но своих предателей не милуют!…
При этих условиях логически напрашивается и третье возражение. Не существует пятнадцати миллионов евреев, как их насчитывают на обоих полушариях, причём больше половины размножается в России, а есть всего один еврей, но — отпечатанный в пятнадцати миллионах экземпляров. То в меньших, то в больших количествах неразрывно связываемый с предыдущими и последующими своими поколениями, такой собирательный еврей живет уже четыре тысячи лет, оставаясь неизменно верным лишь самому себе и воедино скованным.
Четвертый же, притом важнейший из всех аргументов, заключается в следующем. Лучше нашего зная свои замыслы, а следовательно, и ту ненависть, которая ими повсюду обусловливается, кагал, подобно всякому деспоту, но ещё в большей мере, сам же испытывает тот
Не говоря о мировой политике кагала, могущество которой было бы такими раздорами взорвано на воздух, иудаизм столь тщательно заботится о своем единстве, как это и доныне в голову не приходит сообществу гоев, будь оно стачкой, синдикатом, картелью, консорциумом или же трестом. Устраняя конкуренцию между своими членами в любой сфере, кагал распределяет монополии на имущественную эксплуатацию гоя или на узурпирование его власти, будь гой таковою облечен. В удостоверении же права, сим укрепляемого, на хазуку либо ма'аруфию, выдаются при таком межевании тем же кагалом, но, разумеется, только его же членам, специальные акты. Да и вообще, надо понятия не иметь о всевластном еврействе, чтобы допустить возможность бунта внутри него.
