– А что просто вернуть женщину назад нельзя было?
– Не до этого, честно сказать, было. Забот у меня нынче полон рот. То в одном месте браконьеры высадку произведут, медведей и пингвиусов отстреливать. Мчись туда, замораживай их. То в другом учёные мужи подальше от жён якобы научную зимовку оборудуют, надо лететь смотреть, чтобы как «насугреваются» в «лагере», не позамерзали в своих хлипких шатрах. Умаиваюсь. Если бы не это, не одолел бы ты меня, рыцарь, так легко.
Хельга с кокетливым укором посмотрела на королевича. И так тёмный от загара, Полисей, от её взгляда покраснел ещё пуще.
Правильно расшифровав эти скрытые знаки взаимного интереса, Василевс, до чего же премудрый человек, ненавязчиво поинтересовался у княгини.
– Уважаемая, может, хватит тут со снеговиками «морозиться», двинули с нами в более тёплый климат.
– Ой, нет, что вы, – зарделась обычно бледная Хельга. – У меня дел невпроворот. На кого я оставлю своё княжество вечной мерзлоты? Не на Ки-Ки же, – показала она на пришедшего в себя мохнатого великана, – Кстати, может, его можно уже развязать, а то бедненький, так скрючен.
– Это мой фирменный «гордиев узел», – похвастал Полисей и ловко разрубил путы, совсем не поранив конечностей монстра.
Кин-Кон поднялся и, разминая затёкшие запястья, сердито заворчал.
– Ки-Ки, домой! – скомандовала Хельга, и её питомец, обиженно поглядывая на своего обидчика, затрусил в сторону дворца. – Что же и мне пора, – вздохнула княгиня и мельком глянула на ладного королевича. – Если что не так, не поминайте лихом!
Княгиня, звякнув хрустальными шпорами, крутнулась на каблучках и вокруг неё сразу образовался белый столб смерча, который скрыл в своём чреве прелестную женщину и медленно, словно нехотя, закружил ко дворцу.
– Али люба, али не люба, не всё ли равно, – пробормотала постепенно приходившая в себя царица.
Больше никто ничего вразумительного не высказал.
Проводив взглядом снежную королевну, богатыри и рыцарь принялись за реанимацию воздушного шара. Перевернув корзину и привязав к ней местами оторвавшиеся канаты воздушного шара, они развели в аппарате костёр и стали подавать в оболочку горячий воздух. Заполнявшийся тёплом шар быстро наполнился и, поднявшись над корзиной, несмотря на то, что был предусмотрительно привязан канатом к выступавшей из снега льдине, силился оторваться от земли.
– Быстро запрыгивайте! – крикнул Полисей, сдерживая порывы ветреного судна.
С другой стороны, уцепившись зубами за гондолу, упирался подкованной четвёркой копыт в снег, верный хозяину Искалибур.
Не заставив себя просить дважды, богатыри, поочерёдно передавая друг другу царицу, заняли места в гондоле.
– Полисей, запрыгивай, братуха! – перегнувшись через борт гондолы, протянул ему руку цыган. – А Ванёк с Васыгой коня затащат!
– Спасибо, не надо! Налетался я на нём! – улыбнулся рыцарь и понимающе переглянулся с Искалибуром, они одновременно отпустили воздушный шар, который завис над землёй, удерживаемый лишь тонким канатом. – Я слишком долго был в жарких странах, прогрелся и назагорался лет на сто вперёд. Теперь, пожалуй, останусь погостить у княгини. Снеговиков полеплю, а то, слышал, там кто-то всех её старых слуг вдребезги разворотил.
Колдун понимающе кивнул, умея читать мысли (не всегда, но моменты прозрения случались), он уже заранее знал, куда не полетит на шаре королевич.
– Мне-то не лепи «горбатого». Знаю, каких снеговиков будете лепить, – за всех ухмыльнулся бестактный на всю голову Сероволк. – Смотри не отморозь себе ничего.
– Постараюсь! – подмигнул королевич и обрубил канат.
Соскучившийся по небесному простору воздушный шар устремился вверх.
– Мы обязательно встретимся, Полисей!!! – замахали богатыри из шара.
Где-то я уже это слышал, подумал Королевич, вскочил на Искалибура и молодцевато приложил руку к шлему. Отдав прощальное ратное приветствие богатырям, он поднял коня на дыбы и загарцевал параднопоказательной рысцой ко дворцу княгини.
– Опасно всё это, – проворчал колдун, наблюдая с высоты птичьего полёта, как королевич скрылся в якобы случайно оставленных открытыми настежь вратах.
– Думаешь, погубит его княгиня? – спросил Царевич, подкидывая дровишки в модернизированный самовар.
– Боюсь я, как бы их необыкновенный союз не вызвал чего-нибудь глобального, например, потепления.
– Да ну, брось. Глобальное потепление совсем от других факторов может случиться, но уж точно не от любви к ближнему.
– Надеюсь, ты прав, Ваня! Надеюсь, прав! – произнёс колдун и встал к штурвалу.
Воздушный шар, ведомый его твёрдой рукой, устремился курсом на тридевятое царство (но это только по уровню жизни, а по территории, по военной мощи и, как это ни удивительно, по добрым людям, почти первое).
Гигантская обезьяна, сидя на земной оси, махала им вслед кулаком (не знала, бедная, что её основной обидчик, остался на побывку у хозяйки желанным гостем денёк-другой-третий.), а с небес до её слуха доносилась залихватская песня в исполнении круглосуточно настроенного на патриотичечкий лад, Царевича:
– Родина! Я лечу на Родину! Родина-красавица! И она нам нравится!..
Воздушный шар удалялся, всё уменьшаясь, превращаясь в полоску, потом блямбу, затем точку, пока совсем не скрылся из виду, и Кин-Кону, от нечаянной ошибки которого, собственно всё и завертелось, стало немного грустно, что всё интересное уже закончилось и никто (если не считать его моральных страданий и подмоченной репутации) не пострадал.
3-я часть: Про то, какой в итоге получился результат
Что ещё добавить по поводу всего произошедшего.
Богатыри честно выполнили свой долг – вернули царицу-матушку живой и невредимой государю- батюшке (который, кстати, как и обещал, действительно бросил пить и тупить, занялся плаванием, единоборствами и горными лыжами, Годуновича, собаку брехливую, упёк в острог за казнокрадство, остальных дармоедов бояр разогнал, престарелых воевод отправил на пенсию, начал править по уму и вообще стал кое-что значить в международной политике).
За свой «подвиг» великолепная троица, как и полагается героям, получила по золочёной звезде «героя» из рук августейшего Владибора, а также медаль «За взятие Аркфрики», премию квартальную и грамоту похвальную. Звания, должности и другие регалии предусмотрительный царь зажал, да им и не ахти как надо было. Тем паче, что бонусы у всей троицы и так нехилые получились.
Принцесса Злата-Власта (кстати, тоже со дня последнего пробуждения не сомкнувшая глаз) нашла-таки своего «принца» – Ивана Царевича, вернув ему именной лапоть, а заодно отдала на вечное хранение свои руку и сердце. За такое «доверие» Иван ничего лучше «в отместку» не придумал, как надеть на соответствующий пальчик Златы, своё «кольцо советов», и вовсе не потому, что считал принцессу «недалёкой», нуждающейся в посторонней подсказке, женщиной. То есть женщиной он её считал, и даже более того, но кольцо надел исключительно в знак взаимности чувств. Уже на самой церемонии кольцо выдало свой заключительный текст-пожелание: «Совет вам, да любовь!», высветило подмигивающий «смайлик» и «отключилось» до особого случая. Кстати, с той самой поры, да с этой самой парочки и повелось у добрых людей обмениваться кольцами.
Глупая традиция, но, согласитесь, где-то даже романтичная.
Царевна-Лебедь, в миру Аликантрония, а для друзей и самых близких Алика, в благодарность за былые заслуги взяла образование цыгана в свои цепкие пальчики, научила Сероволка оборачиваться в разных зверей и птиц, от кукушки до петуха, от медведя гризли до сайгака. Яков с небывалым интересом обучался премудростям у царевны оборотней, Аликантрония же, поражаясь смекалке и проворству на первый взгляд
