распиливать и глубоководные скафандры.
Многозначительно кивнув Найл, Паррол двинулся вдоль уступа. Она вначале не поняла, зачем он это сделал, но потом сообразила — Паррол намерен по краю обрыва пробраться к тому месту на правой его стороне, где росла высокая купа фосфоресцентов. Спрятавшись под их сенью от охранника, оседлавшего лучевую пушку, они могли незаметно спуститься на дно разлома. Найл кивнула в знак согласия и последовала за Парролом, который методично прокладывал извилистый путь в чаще.
Когда они добрались до цели, доктор Этланд уловила любопытный звук. Он походил на глухое постукивание. Вскоре последовал еще один аналогичный звук. Это озадачило ее на секунду. Она решила, что открыт огонь по какому-то возмутителю спокойствия из лучевых пушек, установленных по другую сторону от субмарин-жаток. Партия сборщиков нидита, вероятно, работала здесь уже неделю, а то и две. Стало быть, этот участок должен был кишеть как рыбами-плащами, так и другими хищниками, которые собрались полакомиться рыбами, убитыми или подраненными выстрелами.
Такими хищниками, как десятиметровая змееподобная тварь, которая, извиваясь, как угорь, переползала через край обрыва всего в нескольких метрах от них! Наверное, почуяла человеческий запах в воде, так как широко разинула пасть и, не раздумывая, набросилась на Найл.
Найл сама не поняла, как у нее получилось уклониться. Она отпрянула назад, и тупая голова змееугря проскочила мимо. Вслед за этим преобразившаяся в монстра женщина плотно обхватила ногами скользкое, извилистое тело, а руками подтащила его к себе.
Мало того, зубами Найл вонзилась в ее плоть! Она не просто укусила — она кромсала осклизлую шкуру, которая не поддалась бы и ножу, все глубже и глубже вгрызаясь в нее. Оторвав очередной кусок шкуры и отбросив прочь, Найл тут же принималась терзать незащищенное мясо. Яростная схватка началась среди зарослей красных фосфоресцентов, затем продолжилась на свободном месте. Змеевидное тело, в которое намертво вцепилась Найл, извивалось и крутилось с чудовищной силой. Сражающиеся упали на дно, подняв густое облако ила. На миг Найл увидела над собой высоко поднятую голову бестии. Огромные челюсти бешено клацали друг о друга. Она и не заметила, когда Паррол тоже вцепился зубами в шею этой твари.
Происходящее воспринималось Найл, как в тумане. Единственное яркое впечатление осталось от вспышки лютого голода, которая охватила ее во время нападения хищной твари, и от пугающего восторга, с которым она утоляла этот голод. Найл быстро заглатывала куски солоноватого мяса, пока почти так же внезапно, как и голод, не наступило чувство полного насыщения. Ее затуманенный разум будто прояснился.
Найл оттолкнула от себя змееугря. Ее искромсанное двумя парами челюстей тело продолжало корчиться, но практически было уже на грани смерти. Большая голова, казалось, была наполовину оторвана от тела и болталась на каком-то сухожилии совершенно свободно. По всей видимости, борясь со зверюгой, они закатились в ту самую купу высоких фосфоресцентов в нижнем участке Разлома. Паррол плавал туда- сюда в нескольких метрах поодаль от Найл, наблюдая за окрестностями, не появится ли еще какая-нибудь гадина. Найл окинула взглядом умерщвленную добычу и увидела, что Паррол тоже ее отведал. Должно быть, его чувство голода было ничуть не слабее, чем у нее, а реакция столь же непосредственной и агрессивной. Ведь у обоих под рукой были ружья, однако, они не сделали ни малейшей попытки ими воспользоваться!
Найл посмотрела на истерзанное животное и постаралась вызвать в себе чувство отвращения к тому, что произошло. Но ничего подобного не испытывала. Изменившееся тело требовало питания, и удовлетворение этой потребности оказалось удивительно приятным. Ощутив новый приступ голода, она опять покормится этой «угрезмеей».
Паррол подумал, что, наверное, три или четыре поколения детей в мелководных поселениях выросло на упоительных рассказах старших о морских ведьмах Нэнди-Клайна. В той версии, которую слышал он сам, будучи совсем маленьким, морские ведьмы представлялись в виде человекоподобных великанов-людоедов. Они жили в глубинах океана, но временами поднимались на поверхность с определенной целью — полакомиться маленькими мальчиками, которые заплывали в море дальше, чем было дозволено взрослыми. Вероятно, легенда зародилась у глиссерщиков, которые заселили океанские просторы лет за пятьдесят- шестьдесят до появления первых колонистов из Ядра.
Видимо, у легенды имелась какая-то реалистическая подоплека. Когда глиссерщики стали сопровождать косяки фрайей, многие из них незаметно для себя соприкасались со спорами чалота и претерпевали загадочное превращение. Некоторых, очевидно, забивали насмерть перепуганные товарищи, когда, дойдя до безумия от терзаемого их голода, нечаянные мутанты забирались обратно на глиссеры. Других настигала смерть во рвах и расселинах, где произрастал чалот. Исчезновение последних связывали с хищниками, которые таились в местах размножения фрайей во время выведения теми потомства. Последний случай, аналогичный тому, что произошел с Парролом и Найл, возможно, имел место много десятилетий тому назад. Глиссерщики до сих пор считают, что плавание под водой среди расселин, где размножаются фрайи, сулит неслыханные несчастья, и старательно избегают подобных выходок. Однако сами они не осознают той конкретной опасности, на базе которой выросло это суеверие.
Тем не менее, в настоящий момент облик «морской ведьмы» был Парролу очень даже на руку. Вдобавок, он не мог пожелать себе лучшего спутника, чем такое же подводное страшилище, плывшее сейчас рядом с ним и управляемое разумом Найл Этланд. Распластавшись по дну и зарывшись по самые глаза в вязкий, тягучий ил, они продвигались по направлению к группе высоких, золотистых фосфоресцентов. Эти полурастения-полуживотные, обладавшие некоторыми зачатками разума, находились примерно в десяти метрах за спиной охранника, управлявшего плавучей лучевой пушкой. Эти обитатели морского дна были известны специалистам по фауне «огненных» лесов под названием «звездные вспышки». Еще несколько минут они оставались непотревоженными. Пучки щупалец-хваталок на их верхушках колыхались медленно и ритмично.
Затем на дальнем конце группы «звездных вспышек» одна особь стала смещаться по направлению к лучевой пушке. Несмотря на то, что она сама могла лишь медленно скользить по илу на расширенном у основания стебле, сейчас она двигалась помимо собственной воли. Ее проносили по илу, временами проталкивая через него. «Звездная вспышка» находилась в состоянии значительного возбуждения: верхушка раскрылась, как перевернутый зонтик, а светящиеся щупальца, свисавшие по краям этой чаши, взбудораженно метались в разные стороны.
Внезапно Паррол отпустил «звездную вспышку» и чувствительно толкнул Найл в спину. Оба зарылись в ил еще глубже, ибо пушка разворачивалась в их сторону. Лица охранника за стеклом шлема было не разглядеть, но, вероятно, он с некоторым подозрением отнесся к резвой «звездной вспышке». Хотя он мог и не помнить, на каком расстоянии от него прежде находился фосфоресцентно потревоженный ил с очевидностью указывал, что «звездная вспышка» здорово продвинулась.
Однако сейчас она уже прекратила свое движение. К тому же, «звездные вспышки» имели вполне заслуженную репутацию безвредных созданий. Поэтому чуть погодя охранник развернул пушку дулом к плантации нидита, чтобы не пропустить прорыва рыб-плащей.
Паррол вновь подхватил природный камуфляж и встал на ноги. Найл тоже поднялась. С трудом удерживая вырывающийся фосфоресцент, они, подобравшись к охраннику со спины, водрузили ему на шлем свой живой плюмаж. Верхняя часть скафандра мгновенно скрылась под широким колпаком из извивающихся щупальцев растревоженного существа. Стража вышибло из седла пушки, затащило в ил, а «звездная вспышка» отчаянно цеплялась за скафандр, не давая ему подняться.
Паррол вскочил в седло, ухватившись обеими руками за поворотную стойку. Найл метнулась к нижней части корпуса, где плотно взялась за рычаги управления. Лучевая пушка беззвучно развернулась и сразу после этого маневра сорвалась с места, устремившись к скалистому склону. Добравшись до обрывистого уступа, плавучая артиллерия понеслась вверх по склону. Оглянувшись, Найл успела увидеть, как охранник вместе со «звездной вспышкой» вкатились в соседнюю купу фосфоресцентов. Там сцепившаяся друг с другом парочка устроила настоящий переполох. Без сомнения, охранник уже передал по переговорному устройству, вмонтированному в скафандр, о затруднительном положении, в котором оказался. Но должно было пройти еще несколько минут, прежде чем кто-то покинет борт подводной лодки, чтобы придти на помощь.
