рассказывал? Я почесал затылок. Надо будет грузонуть данной темой одного знакомого подполковника ФСБ. Это его специальность, пусть пораскинет мозгами.
Только я подумал о Лешем, как тут же приметил его мощную широкоплечую фигуру. Загребельный шагнул на стену номер шесть через основательно расширенную балконную дверь третьего этажа жилого дома. Эта двенадцатиэтажка как и семь других окрестных домов входила в состав периметра. Здание являлось крайней угловой точкой огромного прямоугольника оборонительных сооружений и смотрело на юго-восток, прямо на кольцевую развязку Можайское шоссе — улица маршала Неделина. Важнейшее стратегическое направление. Именно с этой стороны и была предпринята последняя, пожалуй, самая опасная атака на поселок. Не удивительно, что Леший решил посетить оборудованный на крыше наблюдательный пункт и оттуда как следует осмотреться.
Вволю налюбовавшись окрестностями, он наконец спустился на стену. Направляясь к нам, Андрюха еще раз глянул на город, правда, в отличие от меня, в его взгляде не было ни проблеска лирики, один пристальный, выверенный и взвешенный практицизм. Им же оказались наполнены и слова подполковника:
— С этой стороны все чисто.
— А что с севера? — в голосе Нестерова звучали тревога и неуверенность.
— Мы прошли до улицы Жукова, кентавров нет. Ушли.
— Но они в любой момент могут вернуться, — продолжал сомневаться милиционер.
— Майор, нам нужен этот БТР, — жестко и требовательно произнес Леший.
— Не должны они вернуться, — я поддержал Загребельного. — По нашим сведениям…
— По вашим сведениям?! — фыркнул Анатолий. — Ты говорил, что в ближайшие два месяца атак больше не будет. А что же, позвольте спросить, мы наблюдали всего пару часов назад?
Хороший вопрос. Как говорится, прямо серпом по яйцам. Попробуй, ответить на такой… Я попробовал:
— Это была какая-то… — пришлось потратить пару секунд на поиск подходящего определения, — какая-то аномалия, что ли.
— И причину этой аномалии ты конечно же знаешь? — Нестеров выжидательно на меня уставился.
— Увы, не знаю, — пришлось бессильно развести руками.
— Прекрасно! — милиционер хотя и улыбнулся, но и коню было понятно, что ему сейчас совсем невесело. — Допустим, разберем мы баррикаду на Южных воротах, а кентавры тут и пожалуют.
— Не скрою, шансы на такую неприятность остаются, — согласился Леший. — Но давайте подойдем к делу с другой стороны. К примеру, сможем ли мы остановить эту атаку и продержаться пока заграждение не будет восстановлено? — Загребельный задал вопрос и сам же на него ответил. — Сегодняшний бой показал, что да. Крупных сил противник собрать не успеет, так что полтора десятка стволов должны справиться. Кроме того на подступах к воротам растяжек можно понатыкать. Они зверье будь здоров останавливают.
Нестеров надолго задумался, а когда вновь поднял на нас глаза, то спросил:
— Куда вы собираетесь ехать, когда откопаете машину?
— Есть одно дело… — я мельком переглянулся с Андрюхой. — Несколько странное дело… Оно больше походит на самоубийство.
— Исчерпывающий ответ, — улыбнулся майор. Затем он в сердцах махнул рукой. — Эх, ладно. Разрешу вам ломать периметр, но только при одном условии.
— Каком?
— Пообещайте, что перевезете раненых в Подольск.
— Да мы уже и сами думали… — начал было я, но Нестеров решительно перебил.
— Так какого рожна тянете? День-то не резиновый. Живо приступайте к работе!
Когда из-под груды кирпичей, досок и кусков старого железа показалась башня моей «восьмидесятки», я едва не прослезился. Грязная и ободранная, с битыми смотровыми приборами, расплющенными пусковыми установками «Тучи» и погнутыми пулеметными стволами. В моем восприятии БТР сейчас был трупом родного человека, который эксгумировали в присутствии близкого родственника, меня, значит. Чтобы с чувствительным свидетелем не случился сердечный приступ, его само собой не допустили к могиле, а лишь разрешили смотреть издали. Высоты восьмиметровой оборонительной стены для этого вполне хватило. Отсюда не видно крови и не слышно ужасной трупной вони.
Я вдруг понял, что это не только ассоциации или всякие там метафоры, рожденные в моем, наверное, уже немного подвинутом мозгу. Это правда, это страшная реальность. Ведь там, на броне…
— Осторожней, мужики! — мои мысли прервал прозвучавший внизу возглас Лешего.
— Кто-нибудь, принесите брезент, — это был уже голос Кости Соколовского.
Я увидел как один из Одинцовцев, тот, что ближе других стоял к краю баррикады, спрыгнул на землю и потрусил в сторону мастерских. В это время Загребельный и Соколовский вытянули ножи и стали резать веревки, которыми к крыше БТРа был надежно привязан бурый, приплюснутый, словно измазанный в солидоле, сверток или мешок. Только очень присмотревшись в нем можно было узнать человеческое тело.
— Эх, Лёха-Лёха… не повезло тебе, брат, — простонал я, вспоминая улыбающееся лицо пулеметчика. — Очень многим в тот день не повезло…
Когда принесли брезент, бойцы аккуратно переложили на него останки погибшего товарища, а затем спустили с баррикады и отнесли подальше. Потом его похоронят, ну а сейчас лучше не слышать этот тошнотворный запах разложения, запах гибели.
Видать отвратный лик смерти подействовал не только на полковника Ветрова. Все, включая моих напарников — автоматчиков, засевших на стене номер шесть, заметно занервничали. День уже давно перевалил за полдень, а заветный БТР-80 все еще оставался в каменном плену. Но добыть его оттуда это только пол дела. После этого еще следовало восстановить барьер, защищающий нас от визитов разнообразной хищной нечисти.
— Полковник! — неожиданный окрик заставил меня вздрогнуть, и не мудрено. В своих мыслях Максим Ветров уже начинал бой с наползающими из сумрака бестиями.
— Чего тебе? — я встал с небольшого кирпичного штабеля и поглядел на мощную фигуру Загребельного, стоящего на практически очищенной крыше бронетранспортера.
— Если разобрать завал только позади БТРа, ты сможешь его выдернуть? Задним ходом? Иначе… — подполковник невесело покачал головой. — Иначе до ночи прокопаемся.
— Только позади…?
Я призадумался, вспоминая чем именно завалили мою машину в тот самый день, когда она своей бронированной грудью закрыла поселок от неистовой атаки кентавров. Вроде сперва кидали только кирпичи из тех штабелей, что были приготовлены для достройки Южных ворот. Это уже потом в ход пошли части строительных лесов, металл с разобранных гаражей и оборудование, доставленное из мастерских. Очень хорошо. Значит чего-то объемного, способного намертво заблокировать колеса, в основание баррикады не запихнули. Так что вполне может и получиться.
— Попробуем! — я не стал более раздумывать. — Разбирайте! Я уже иду!
Прежде чем покинуть огневую позицию на стене номер шесть, я наклонился, обнял за плечи и поцеловал в висок сидящего рядом бойца:
— Я пошел, Лизок. А ты тут держи оборону, как говорится, за себя и за того парня.
— Тебе помочь спуститься? — девушка сделала попытку подняться.
— Не надо, — остановил я ее. — Я почти в порядке. Кроме того не по лесам полезу, а через дом, по лестнице.
— Только лифт не вызывай, — сострил какой-то мужичок с перебинтованными ногами, сосед Лизы с другой стороны. — А то долго ждать придется.
— Не волнуйся, я грамотный. Когда поднимался, видел табличку «Лифт на ремонте», — без всякой злобы отшутился я, прекрасно понимая, что люди, которые вот уже пятый час ожидают вражеской атаки, просто должны время от времени выпускать пар.
