веревки привязала к перилам балкона сбоку.
Осторожно перелезла через перила и нащупала ногами край балконного цоколя. Обеими руками ухватилась за скрученное жгутом покрывало, зажала его ступнями и скользнула вниз.
Она соскальзывала быстрее, чем рассчитывала. Простыня в каком-то месте порвалась, сухой треск расползающейся ткани заставил Джесмин посмотреть вниз. Секунду спустя ее ступни уперлись в перила балкона второго этажа. Она оттолкнулась и продолжила спуск. Поскольку ее импровизированная веревка оказалась коротковатой, последние два метра ей пришлось просто падать.
Приземлилась она на клумбу с желтыми и белыми цветами, вскочила на ноги и быстро прижалась к стене. Ее задачей было пробраться в главный корпус и оттуда попасть в отделение к Анне.
Она прошмыгнула вдоль стены в сторону главного корпуса. Как нарочно на последних метрах перед входом в одном из окон загорелся свет.
Подоконник был высоко, метрах в двух от земли, и окно стояло раскрытым. Наружу доносились голоса. Она прижалась к стене дома и старалась двигаться бесшумно, следя за тем, куда ступает.
Под самым окном Джесмин замерла. Она узнала голоса. Один — совершенно точно.
Внезапно квадрат света, падающий от окна, перекрыла тень.
У Зои Перселл болела спина. Все это время она сидела на деревянном стуле Дюфура, жестком и неудобном, и теперь встала у подоконника, опершись о него спиной. Она недовольно смотрела на Дюфура, чей костюм, казалось, был ему на размер велик. Он сидел у письменного стола рядом с Недом Бейкером.
— У мышей сильные тела молодых животных, а ведь им уже пора быть при смерти. Как это возможно?
— Этого мы не знаем, — Дюфур беспомощно пожал плечами.
Зоя Перселл холодно взирала на обоих ученых.
— Насколько я понимаю вашу профессию, вы имеете дело с точными данными и сведениями. Пока же ваши сведения таковы: мышам была впрыснута порция генов с этой доселе неведомой Y-хромосомы, после чего мыши мафусаилова возраста мутировали в сильных, молодых попрыгунчиков. Верно?
Нед Бейкер кивнул:
— Если верно то, что нам рассказали.
Зоя Перселл нетерпеливо отмахнулась:
— Но дальше все так, как быть не может. Ибо до сих пор наука исходила из того, что хоть некоторые клетки — печени, например, или кишечника — в течение жизни то и дело обновляются, но мускулы и соединительные ткани — никогда. Верно? Несмотря на это, мыши заменили свои старые, изношенные, съежившиеся и ослабевшие мускулы на мышцы молодых животных.
Нед Бейкер снова неуверенно кивнул и только потом подкрепил кивок:
— Да. Если послушать Снайдера, то так оно и есть.
— Почему вы так осторожны, Бейкер? И вы, Дюфур, почему вы так сдержанны? Вы что, боитесь открытия, к которому вы, быть может, как раз причастны? Где же ваше научное честолюбие, готовность поверить в немыслимое?
— Это, кажется, немыслимо настолько, что я не смею ни надеяться, ни верить, — Дюфур в раздумьях покачал головой.
— Вы хотите сказать, почему это именно вам выпало стать соучастником открытия источника молодости? Ведь именно это вас занимает! А вовсе не факт сам по себе. Вы боитесь поверить, что можете стать тем человеком, которому дано такое пережить. Верно?
Жак Дюфур пожал плечами:
— Да, пожалуй, это так.
— Но почему? А если бы так считал Коперник, сделал бы он свое открытие? Или Крик и Уотсон, когда описывали модель ДНК? Я-то тут действительно никто, я не ученый, но на вашем месте я бы шла напролом, разматывая нить, которую мы держим в руках, и потом с гордостью поведала миру, кто разгадал тайну старения.
Зоя Перселл невольно подумала об Эндрю Фолсоме, потратившем сотни миллионов на патенты, чтобы изучить именно эту мечту человечества, и про себя рассмеялась. Потом снова повернулась к Дюфуру:
— Объясните мне еще раз, что вы на сегодняшний день узнали об этой хромосоме.
— Мы еще далеко не со всеми анализами управились. Только начали идентифицировать гены. Когда это удастся, нам еще придется разобраться, как эти гены взаимодействуют. А после этого будем выяснять, влияют ли эти гены — и если влияют, то как и почему — на другие области ДНК и управляют ли ими. Я думаю, пройдут годы, прежде чем мы поймем эти взаимосвязи.
— Но не думаете же вы, что все это время я буду здесь сидеть в ожидании результатов? — съязвила Зоя Перселл. — Неведомая хромосома, ДНК которой превращает дряхлых мышей в резвый молодняк. Вывод из этого, как ни крути, однозначный! Что говорят результаты вскрытия мыши?
Дюфур сглотнул, потом тихо приступил к объяснению:
— В ядрах клеток и митохондриях обнаружено повышенное количество энзима каталазы. Митохондрии — это электростанции клеток, они преобразуют энергию в аденозинтрифосфат. Но при этом они производят и отходы: свободные радикалы кислорода и агрессивные оксиданты — такие, как перекись водорода. Повышенная доля каталазы означает, что радикальная молекула перекиси водорода обезврежена. Отходы, которые вредят клеткам при обмене веществ, то есть вызывают их старение, побеждены.
— Это что-то новое?
— Факт тот, что опыты с энзимом каталазой у мышей уже производились и были успешными. Время жизни животных может удлиниться таким образом более чем на двадцать процентов. Ново то, что здесь энзим активирован явно через хромосому в якобы естественном процессе.
— И о чем вам это говорит?
— Первые предположения доходят до того, что Y-хромосома имеет гены, которые управляют протеинами в митохондриях. С новым анализом мы узнаем больше.
Зоя Перселл сверлила обоих ученых взглядом.
«Трусы, — думала она. — Ну и пусть!» Она, по крайней мере, полна решимости воспользоваться этим неповторимым шансом. Но для этого ей все же придется принудить этих малодушных к тому, для чего они явно еще не созрели.
Она задумчиво вернулась от окна к письменному столу и снова села на жесткий стул. Сосредоточенно полистала стопку историй болезни, лежащую перед ней.
— Мы должны обсудить еще ваши дальнейшие опыты, — она холодно воззрилась на Дюфура. — Нас беспокоит смерть пациента Майка Гилфорта.
— Несчастный случай, — сдержанно буркнул Дюфур.
— Да-да, это я уже поняла. Однако весьма опасный для фирмы. Публикации, конкуренты, зависть. — Она строго глянула на Дюфура: — Можем ли мы исключить повторения этого? Я хочу сказать, есть ли здесь испытуемые, с которыми нечто подобное может случиться?
— Почему вы об этом вспомнили?
— Вопросы здесь задаю я, — резко ответила Зоя Перселл и вскочила. Она подалась вперед, опершись руками о стол, и продолжала повышенным тоном: — Вы, может быть, не отдаете себе отчета, в какое положение вы и Фолсом поставили фирму. Если об этом просочится наружу хоть одно слово, курс наших акций рухнет ниже плинтуса. Столб пыли от падения поднимется такой, что будет походить на извержение вулкана. Как минимум! Знаете ли вы, что после этого произойдет? Во-первых, эту вашу здешнюю лавочку мы разнесем в щепки! Потом мы бросим вас на растерзание толпе. Итак: должны ли мы прекратить дальнейшие опыты?
Про себя Дюфур был с ней согласен. Прессу не будет интересовать то, что смерть Гилфорта была несчастным случаем. Одни только заголовки его уничтожат, а концерн загонят в угол. Потом вмешается прокуратура…
— В настоящий момент у нас идут четыре серии доклинических испытаний. В трех из них все под контролем. Нет никаких проблем. Четвертая серия, в которой участвовал Майк Гилфорт, остановлена. У
