же день они предложили Робин место. Всем было понятно, что Кейт сумела бы заполучить этот материал, если бы не была одержима Марко, если бы не черпала все материалы исключительно из его источников. Робин котировалась еще и потому, что встречалась с Новым Литературным Вундеркиндом, который сейчас был нарасхват, потому что участвовал в рекламной кампании дорогой авторучки. Вчера «Колонка А» напечатала (скорее всего, по ее наводке), что Принц Голливуда «крайне заинтересован» в том, чтобы сняться в главной роли в фильме по книге Вундеркинда, который будет снимать Джулиан Джонсон, но на эту роль претендует и Дилан Фрай, который имеет все шансы, так как начал встречаться с Вайноной Райдер.
Всего пару месяцев назад Кейт завидовала бы тому, что Робин со своим бойфрендом блистает на всех вечеринках, появляется во всех фотоотчетах, цитируется во всех изданиях. Однако Вундеркинд не переставал повторять, что хочет вернуться обратно в Лондон, что собирается остаться холостяком до конца жизни. Кроме того, единственная журналистка колонки слухов, которой в свое время удалось выйти замуж за успешного человека, сейчас одинока, живет в квартире на Парк-авеню и изредка участвует в ток- шоу, во время которых разражается недовольным ворчанием в адрес звезд. Ее бывший муж-мультимиллионер женился повторно на знаменитой актрисе.
Но самое главное, Кейт хотела уйти не менее сильно, чем Робин — занять ее место. В мире слухов, если ты нашел себе замену, то остается лишь одно — уйти (или, если повезло, еще пройти курс психотерапии). И если Робин подойдет изданию, Кейт может даже выиграть. Журналист отдела криминальной хроники «Экзаминер» только что перебежал в «Тайме».
Кейт не хотелось идти ни на одну из вечеринок, куда ее пригласили в этот вечер, так что она пораньше вернулась домой. Ей не хотелось больше вести беседы, особенно с Джо, продавцом газет, но ей просто необходимы журналы перед сном, особенно «Пипл», который кто-то спер с ее стола до того, как она сполна насладилась известием, что Холли Мэй попала в список наиболее безвкусно одетых людей. Кейт была уверена, что ей полегчает, когда она увидит список — пусть на пару минут, но полегчает.
— Эй, Бренда Старр! — закричал Джо, едва завидев, как она вышла из перехода метрополитена. — Ты — аперитив! Лучшая часть любого обеда!
Он развернул страницу газеты со статьей, повествующей о женщинах в жизни Марко. Она там представлена как аперитив, Венди Уинтер — основным блюдом, а Холли Мэй — десертом. Фотографии Венди и Холли Мэй явно постановочные, заказные — они ухожены и улыбаются. Фото Кейт, как она вспомнила, было сделано на вечеринке премьерного показа фильма с Томом Крузом в «Чиприани» — ему примерно полгода. Тима с Блейком вырезали. Это единственная ее фотография на Wirelmage.com, и выглядит она на ней бледной, запуганной и с толстенными руками.
— Неудачное фото, Бренда, — сказал Джо, покачав головой. — Такая красотка, как ты, заслуживает кого-нибудь получше повара-выпендрежника. Поднявшийся так стремительно пребольно падает. Я читал об этом миллион раз!
С каждым шагом, отдалявшим Блейка от кабинета главного редактора, его походка становилась все легче, словно в подошвы туфель закачивался воздух.
Он только что оповестил руководство о том, что через три недели уходит с работы, и получил свой паспорт. Агент, которого он встретил на вечеринке в честь вручения премии «Оскар», не подвел. Блейк составил двадцатистраничную заявку на книгу об убийстве в Палм-Бич. Текст объемом больше ста пятидесяти слов дался ему легче, чем он ожидал, особенно благодаря помогавшей ему с проверкой фактов Элисон.
— В обмен на помощь в написании презентации книги я предлагаю тебе обед в любом заведении в любое удобное для тебя время, — сказал он ей. — Назови ресторан, и я закажу нам столик на восемь вечера.
— Мне плевать на ужин, — ответила она, сверкнув своими зелеными глазищами. — А вот над текстом я готова работать подольше.
Стоило ему начать эту работу, как слова посыпались из него с такой легкостью, словно копились внутри годами. Первый же издатель, которому они выслали заявку на книгу, предложил гонорар в девяносто тысяч долларов. Блейку даже не было стыдно за то, что он соврал журналисту из «Трибьюн», сказав, что за книгу предложили шестизначный гонорар. Все образовалось. Сегодня Блейк чувствовал себя знаменитым минимум на сорок процентов, и это ощущение пьянило. Надо только избавиться от ноющего чувства беспокойства по поводу того, что он больше никогда не напишет статьи в колонку светской хроники.
Наверное, подумал он, теперь, когда он ушел с места журналиста, никто никуда его больше не пригласит. Никто не перезвонит ему, не зарезервирует ему стол в новом трехзвездочном ресторане. Но, подумав, он решил, что ему этого и не нужно. Ему необходим доступ только в высшее общество Палм-Бич, но здесь поможет отец. Более того, Элисон обожает пляжи.
Вчера в небольшом кафе, которое выбирала она, он подарил ей желтое пляжное платье. Он не запомнил ни названия заведения, ни того, что они ели. Он не проглотил ни одной таблетки судафеда, не вынюхал ни одной дорожки кокаина за несколько недель и может дышать через нос.
— Твои комиссионные, — сказал он. — И приглашение.
Она рассмеялась.
— Всегда хотела принарядиться и погулять по Палм-Бич.
А затем она позволила ему впервые себя поцеловать. То ли она поняла, что ему нужно время, то ли сама хотела заставить его подождать, чтобы увериться в серьезности намерений. И самой убедиться, что он готов измениться.
Блейк обязан был помочь редакторам найти себе замену, но не знал, чем может быть полезен. Тим для «Манхэттен мэгэзин» совсем не подходил. Им нужен был кто-то, кто легко впишется в любое окружение. Кейт бы подошла, но она была полностью поглощена получением должности в отделе криминальной хроники «Экзаминер». Расставание с Марко ознаменовало для нее заодно и прощание с миром слухов. Робин — тоже не кандидатка: она заменит Кейт.
Блейк полистал свою адресную книгу: 1678 контактов. Ни один из них не сможет заменить его, и эта мысль не казалась ему самонадеянной. Ему нужен кто-то, у кого есть и умение, и шик высшего света, и амбиции, и обхождение. Некто умный и очаровательный, кому нет необходимости повышать собственный социальный статус. Хороший журналист с малым количеством «священных коров». Относительно неподкупный. Он снова просмотрел контакты. Нет. Никого.
Ночной импресарио «Райпа» заказал Тиму вип-кабинет, где он вчера праздновал свой тридцать четвертый день рождения и куда заявились почти все городские агенты. Отъявленные паникеры даже подарки принесли, чтобы не испортить отношения к себе. Интерес к клубу поостыл, так что день рождения стал поводом для новой волны статей, гостей, чего угодно. Блейк задержался допоздна, но все равно уехал со своей новой красивой девушкой — менеджером по проверке слухов Элисон, которая не пьет, не курит и превратила Блейка в зануду.
Зо даже не позвонила, чтобы поздравить его, а Кейт побыла только час, потому что наутро ей надо было идти к врачу. Тиффани Голд заявилась в компании двух белых карликовых пуделей, с сумочкой «Биркин» и любимым декоратором-геем.
«Ну, не ве-есело ли?» — прохихикала она, расцеловав Тима в обе щеки.
Где-то после полуночи, танцуя с Робин, Тим внимательно оглядел гостей. Все выглядели отдаленно знакомыми. Присутствовали обычные завсегдатаи — вечно увивавшаяся за мужиками Баронесса, Шэгги, Брендовая Шлюха и ее новый бойфренд с ремнем, на пряжке которого значилось «Гуччи». Агенты Лео Ди Каприо, Бена Аффлека и Николь Кидман. Даже несколько знаменитостей типа Пи Дилди, которым нужны были дружеские отношения с «Колонкой А». Но среди толпы не было никого, с кем Тиму хотелось бы поговорить, даже если бы горло не болело оттого, что прошлой ночью он откашливал кровью.
«Тебе не кажется, что все эти люди пришли только потому, что ты пишешь в 'Колонку А'?» — спросил один из его одноклассников. Тим извинился и ушел за очередной порцией выпивки.
На следующее утро Пузан вызвал Тима в свой кабинет. Чарли не было на рабочем месте даже в полдень.
— Сядь, — сказал Пузан, и Тим опустился на серый диван.
Надо бы принять душ. От него разит выпивкой и сигаретами. Это конец. Наверное, его сейчас уволят. Может, ему надо переехать в Палм-Бич и жить там с Блейком — ютиться в углу их семейного особняка и
