выходить на охоту за информаторами, обладающими хотя бы какими-нибудь сведениями об убийстве. Тим хорош на охоте, главное — не заставлять его проверять все услышанное. Спасибо Робин, она помогла ему найти шофера, который был вовлечен в историю с Ненавистным Голливудским Повесой, и все разрешилось. Он никогда не сможет провести полноценного журналистского расследования. Ему бесполезно ставить долгосрочные цели, у него нет семьи со связями. Писать же по статье ежедневно легко — словно автомобиль вести на автопилоте.
— Чарли на телевидении, — сказал Пузан, вгрызаясь в пончик.
— Не проблема, я подменю его сегодня, — ответил Тим.
— Ты не понял, он станет продюсером одного из тупых телешоу о знаменитостях. Он не вернется. Сегодня утром он написал заявление об уходе.
Излишне продолжительные обеды, на которые Чарли надевал костюмы, и готовность позволить Тиму освещать церемонию вручения «Оскара» в Лос-Анджелесе внезапно нашли свое объяснение.
— В этом бизнесе все двери — крутящиеся, и выход для одного человека означает автоматический вход для счастливчика типа тебя — оказавшегося в нужном месте в нужное время.
Его что — повышают?
— У нас возникли большие проблемы с твоей кандидатурой на роль начальника. И я имею в виду — боль-ши-е. Если честно, мы попытались вернуть Робин и поделить колонку на вас двоих, однако она устроилась в ту тупую газетенку раньше, чем мы сделали ей предложение.
На секунду мысль об уходе и переезде в Палм-Бич к Блейку показалась ему привлекательной. Снимать девочек в цветастых юбках и носить сандалии с монограммой. Может, слать Зо открытки, чтобы ей было завидно. Открытки с текстом: «Погода прекрасна! Жаль, тебя здесь нет!».
— Но у нас нет выбора, — Пузан откинулся в кресле, скрестил на груди мясистые руки, выпятив живот над пряжкой ремня. — И вот что я тебе скажу. Журналисты колонок слухов вымирают. Детишки со своими интернет-блогами убивают вас.
Он подождал реплики, однако Тим все так же был погружен в размышления о том, счастлив он или наоборот.
— Но! — продолжил Пузан. — Ты еще не умер, а «Колонка А» приносит наибольшую прибыль и является самой посещаемой веб-страницей нашего издания. Это наша торговая марка, и мы хотим держать ее на высоте.
Интересно, подумал Тим, сколько можно выжать из них. Сейчас он получал шестьдесят пять штук в год, этого мало. Блейк зарабатывал девяносто. Тиму хочется минимум восьмидесяти пяти. Пора начать давать Даниэль деньги.
Пузан откусил еще кусок.
— Но подумай, кто мог бы помогать тебе. Я уверен, что один ты не справишься. Никто и не ждет, что ты все взвалишь на собственные плечи.
Тиму не приходило в голову ни одной кандидатуры. Никого. Вымирающие особи. Последний хренов единорог. Пройдет совсем немного времени и, не замеченный никем, он тоже пропадет. Возможно, ему даже не станут искать замену. Пройдут титры. КОНЕЦ. Но пока все не так уж плохо. Пока он получит все, что имел Чарли. Билеты на самолеты в первый класс, номера в отелях, званые ужины со знаменитостями, которым нужна пресса, все, что он только пожелает, — от самых разных агентов. А может даже, ему предложат сто пятьдесят тысяч за непыльную должность «консультанта по сценарию» в фильме Генри Штайна, который лучше кого-либо понимает необходимость давать взятки нужным людям, чтобы не бояться разноса от прессы.
— Но! Ты займешь эту должность при одном условии, — произнес Пузан.
Тим кивнул, так как подумал, что Пузан потребует являться на собрания редакторов каждое утро вовремя.
— Пьянство должно прекратиться. И я серьезно. Ты ненадежен. Если я учую исходящий от тебя запах перегара, как сейчас например, ты уволен. И заодно брось курить и избавься от своего кашля. Такое ощущение, словно ты каждый раз имитируешь умирающую лошадь.
Тим рассмеялся.
— Это словно просить профессионального игрока выиграть чемпионат без стероидов.
Пузан даже не улыбнулся.
— Продолжишь былую жизнь, Тим, и я клянусь — я смогу убедить руководство каждое утро проверять твою мочу на наличие алкоголя.
— У меня есть тост, — сказал отец Блейка, подняв бокал шампанского. — За вторые попытки.
— За вторые попытки, — повторили Блейк с Линде и.
За столом также сидели Крис Флеминг и Старая Дева: они принесли пресс-релиз о том, что отец стал компаньоном Криса в купленном за миллион ресторане в Лас-Вегасе. Отец всегда говорил, что Вегас построен не из кирпича, а из денежных пачек.
Как только Крис нанял Старую Деву, она отказалась от сотрудничества с Марко, сказав, что на лицо конфликт интересов — это почти столь же честно, как уверять при расставании: «Дело не в тебе, а во мне». Блейк почувствовал разочарование Старой Девы, когда известил всех, что уходит из мира слухов. Теперь она от него подачек не дождется. Палм-Бич для нее так же недосягаем, как Плутон.
— И за моего сына-писателя, — добавил, ухмыляясь, отец.
Услышав это из уст отца, Блейк запаниковал. А что если не получится? Что если книгу он так и не закончит, а работы уже нет, цели нет, возвращаться некуда? В колонке было хорошо — всегда найдешь, чем заняться.
К столу подошел метрдотель и перечислил блюда, которыми их будут угощать. Названия казались Блейку знакомыми благодаря урокам Марко.
Блейк ушел в туалет, умылся холодной водой и сказал отражению, что «все будет хорошо». Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Лучше попробовать и не добиться успеха, чем застрять в болоте. Худшим развитием событий станет то, что о нем забудут, что тоже, в общем, неплохо. На пути к столу Блейку — он мог бы поклясться — подмигнула смазливая метрдотель-азиатка.
— Мы знакомы? — спросил он ее.
Она сказала, что зовут ее Джейд, что раньше она работала в «Побережье», где и встретила Блейка на вечеринке в честь открытия.
— Кажется, в этот раз я работаю на победителя, — произнесла она, кивнув в сторону Криса Флеминга и улыбаясь так плотоядно, что у Блейка не осталось сомнений в том, что эта парочка трахается.
— Как дела у твоего приятеля Тима? — спросила она. — Я хорошая подруга Даниэль, знаешь ли.
Очевидно, они оба знают о ребенке.
— Не знаю, — ответил он, и он действительно не знал, как у Тима идут дела. Вряд ли им удастся увидеться вскоре. Может, оно и к лучшему. — Но я сделал все, что было в моих силах.
Джейд улыбнулась.
Затем он столкнулся с Брендовой Шлюхой из «Экзаминер». Она ждала свободный столик, сидя в баре в компании парня в дорогом итальянском костюме, и выглядела недовольной. Своими накачанными коллагеном губами она процедила, что метрдотель, мол, должна знать, кто она, и не заставлять ее ждать, особенно после всего, что «Экзаминер» сделал для Криса Флеминга. «Они обязаны знать, кто я такая».
— Жаль, что Кейт понизили, — проквакала Брендовая Шлюха, и Блейк подумал, что она, возможно, верит в свои собственные домыслы. Скорее всего, если ее нынешний парень однажды не перезвонит ей, она объявит всем, что он был недостаточно для нее богат. Она явно живет в мире собственных представлений. — Но нам повезло с Робин, и я сделаю все, чтобы помочь ей.
Блейк был уверен, что за свою помощь Брендовая Шлюха получит тонны бесплатного тряпья.
Каждая каштановая прядь прически на месте, каждый волосок бровей прилизан, кожа лица покрыта кремом и отливает шелковым блеском. Она даже за белье свое не платила, наверное. Ему захотелось сказать, что она — ничто. Она ни для кого никогда не будет значить ничего, потому что всем известно, что она — вечный тупик.
Вместо этого он просто широко ей улыбнулся.
— Наверное, это хорошо, — произнес он.
— Что «хорошо»?
