— Может! — убежденно сказал Вуху Иотахо.
— Я вчера впервые услышал о «книге», найденной на чужаке, которая исполняет желания… Выходит, это правда?
— Я тоже что-то такое слышал… Почему бы и нет?!
— Вуху! А человека можно собрать из этой субстанции? Илионианин почесал затылок:
— Субстанция обладает ускользающе малой массой. Можно предположить, что мы имеем дело с первоосновой всего вообще и живого в частности. Это своего рода кирпичики. Путем присоединения одного кирпичика к другому по определенным правилам можно получить любые физические объекты с любыми химическими свойствами, любой сложности… Значит… и человека тоже!
— Вот вам и телепортация! — воскликнул Эриксон. — Они использовали «поле»!
— «Поле желаний»! — поднял палец вверх илионианин. Эриксон пошарил по всем углам, нашел два стаканчика из-под сока, и они с Вуху выпили кое-что покрепче, чем сок.
— Да, но что нам это дает? — немного поостыв, спросил капитан. — Кодов мы все равно не знаем!
— Я думаю, их знать и не обязательно. Тот, кто придумывал эту штуку, не мог не понимать, что появятся новые вещи, в которых будут нуждаться люди… Должен существовать способ передачи информации «полю». Если это делалось на физическом уровне: какая-то камера, куда вещь помещается, какой-то носитель, на который записывается код, то у нас есть шанс отыскать их на чужаке.
— Кажется, я знаю, где искать твою камеру…
— Пол! Вуху! — послышался сверху голос Сю. — Ну что же вы! Полонский идет на посадку.
— После поговорим, — подмигнул капитан илионианину.
За пять минут до посадки звездолета все вышли на балкон, с которого хорошо был виден космодром.
Чужаком командовал Полонский. Управление звездолетом оказалось действительно несложным — Сеньков не обманул Эриксона, когда сказал это. После двух месяцев бесчисленных мягких посадок на Луну, Марс и Венеру Пол решил, что пора сажать чужака на Землю.
И вот этот день настал.
Эриксон завороженно смотрел, как чужак садится рядом с «Геей», и честно признавался сам себе, что волнуется. Если сейчас Полонский напортачит… от Земли ничего не останется, да, пожалуй, и от Луны тоже.
Идея назвать спутник Земли Луной пришла в голову Эве. Эриксон даже пожалел, что поторопился дать название третьей планете. Имя Луна в честь погибшей «Селены» — ведомого «Геи» — было бы правильней. Но дело сделано…
С названиями вообще творилось черт те что. Их просто переносили из мира, который геяне потеряли, в мир, который они приобрели.
Звезда, восходившая каждый день на востоке, получила имя Солнце. Так называлась первая искусственная звезда, зажженная в системе Ореол. Город, построенный рядом с космодромом, все не сговариваясь стали звать Туату. Это имя носила одна из баз трансгалактического флота Содружества. Марс, Венера и Юпитер получили свои имена в память о спутниках Алдана. Сириус, Плутон, Уран — столицы планет Содружества. Остров, который они избрали своей тихой пристанью во вселенной, был назван Атлантеей. Имя это носила одна из мертвых планет и город на Фрагии.
— Что он делает, Господи! — вывел Эриксона из задумчивости чей-то крик.
«Прометей», минуту назад спокойно висевший над космодромом, сейчас прыгал в воздухе, как мячик. И с каждым разом все сильнее и сильнее.
Еще пять-шесть таких прыжков — и он ударится о землю! Нет, не зря капитан переживал. Чуяло его сердце.
— Полонский! Черт тебя побери! Что у вас там происходит? — вскричал Эриксон. Но его крик остался без ответа.
Звездолет прыгнул вверх и стал стремительно падать. «Все!» — понял Эриксон и невольно закрыл глаза. Когда он их открыл, «Прометей» преспокойно «сидел» рядышком с экспедиционным крейсером.
— Ура-а-а! — раздалось вокруг.
Эриксон бросился вниз, выскочил из дома и побежал к ангару на краю сада.
— Пол! — услышал он отчаянный крик Сюзи. — Вернись! Но капитан даже не обернулся. Он запрыгнул в десантную капсулу номер семнадцать и меньше чем через десять секунд был уже на космодроме.
Причальный отсек звездолета открылся. На землю спустились по крутым сходням Полонский, Сеньков и еще несколько десятков человек — временный экипаж «Прометея».
— Капитан Полонский! — рявкнул Эриксон. — Доложить о происшествии… Нашли развлечение, понимаешь ли!
Полонский подошел к капитану, отрапортовал по всей форме и вдруг вместо объяснения тихо сказал:
— Она ожила, Пол.
— Кто ожил? — переспросил Эриксон, хотя сразу понял, о ком идет речь.
— Белла!
— Что? — Эриксона качнуло. — Ты что мелешь?! Она мертва… Вы все просто посходили с ума.
— Если бы… Вам нужно видеть все самому. Я провожу.
Они поднялись на звездолет, миновали распахнутую настежь шлюзовую камеру и пошли по длинным переходам и бесчисленным уровням. Всю дорогу Эриксон ломал себе голову над тем, что же на самом деле могло произойти. У капитана не выходила из головы улыбка цептунианина Сенькова, которую тот «подарил» ему, спускаясь с «Прометея».
— Далеко еще? — хмуро спросил Эриксон.
— В рубке управления, на следующем уровне. Она появилась неожиданно… Ей удалось взять управление звездолетом на себя. Если бы не Сеньков, не знаю, чем бы это все кончилось…
…Полонский вдруг резко остановился.
— В чем дело? — Пол тоже остановился.
— Капитан, ничего не замечаете?… Посмотрите на переборки!
Эриксон огляделся по сторонам. На переборках угадывался бледный рисунок, но что именно за рисунок — сказать было нельзя.
— Здесь был вид с «Башни согласия». После посадки мы шли на выход этим же путем. Я еще поразился полной иллюзии того, что мы на Тахоне. И вот… Мне это все не нравится…
У двери, ведущей в рубку управления, Полонский остановился:
— Дальше идите один, капитан.
Пол вошел в уже знакомый отсек: только кресла и купол, усеянный пиктограммами и схемами — информацией о состоянии всех систем корабля, в смысле которой они так и не смогли разобраться. Ключа к флексописи неизвестной цивилизации подобрать не удалось. Но звездолетом они все же управляли! Да, диалог с кораблем вести было невозможно: его запросы, рекомендации, предупреждения оставались непонятными для геян, но отдавать команды, которым «Прометей» беспрекословно подчинялся, было можно. И за это Эриксон скрепя сердце не раз говорил Сенькову спасибо.
К своему удивлению, Пол никого не увидел. Он еще раз внимательно осмотрел помещение и остановил свой взгляд на кресле, повернутом к нему высокой спинкой. Он сделал шаг по направлению к нему, и в этот момент кресло резко развернулось. Эриксон замер… В кресле, укутавшись во что-то белое, сидела и смотрела на него… Белла!
У капитана перехватило дыхание. Он и рад был бы что-то сказать, но не мог. Они смотрели друг другу в глаза. Женщина пыталась что-то вспомнить. Эриксон все больше и больше цепенел от внезапно охватившего его ужаса.
— Пол, — прошептала женщина. — Пол… Я думала о тебе… Эриксон сделал шаг назад.
Женщина медленно поднялась, и белая ткань, в которую она была укутана, соскользнула с плеч.
Эриксон почувствовал, как рубка поплыла куда-то, а он остался… На плече незнакомки была родинка!
