чего.
— Извини. Я еще не совсем проснулся.
— Ладно, можешь спать дальше. Больше я тебе звонить не стану. Если захочешь, позвонишь мне сам.
— Не говори глупости, дорогая. — Джек старался, чтобы в его голосе звучала нежность, которой он не испытывал. — Звони мне в любое время.
— Как идет работа?
— Нормально. Я ужасен, но на гонораре это не отразится.
— Я уверена, что ты вовсе не ужасен, — возразила Элен.
— Мне тут на месте виднее.
— Тебе плохо, cheri?
«Что сказать ей? — подумал Джек. — Да, мне плохо. Мне снилась смерть, мой нос кровоточит, я не получил сегодня комнату в гостинице, где живет моя любовница». Как бы она отреагировала на это?
— Вовсе нет, — ответил он. — С чего ты взяла?
— Просто показалось. По тону твоего голоса. Интуиция…
— Нет. Мне хорошо. Правда.
— Как дела у твоего друга? — спросила Элен. — Мистера Делани? Ты разрешил все его проблемы?
— Не совсем. Он еще не поделился со мной всеми своими проблемами.
— Чего он ждет? — с нетерпением в голосе спросила Элен.
— Не знаю. Психологически удобного момента. Подходящей фазы луны. Падения курса акций. Усиления боли. Не беспокойся — когда придет время, он скажет, что его мучит.
— Поторопи его, — попросила Элен. — Я хочу, чтобы ты побыстрее вернулся домой.
Она замолчала, и Джеку показалось, что жена ждет от него каких-то слов. Затем она продолжила:
— Кое-кто еще тоже ждет твоего возвращения. Это Джо Моррисон. Анна говорит, что с каждым днем он все чаще жалуется на твое отсутствие. Когда я спросила ее, существует ли опасность того, что осенью тебя переведут на новое место, она напустила на себя таинственный вид.
— Почему бы вам, мадам, не заняться вашими делами? — суровым тоном произнес Джек. — Это касается только меня и Джо Моррисона.
— Если тебя пошлют куда-нибудь в джунгли, — Элен повысила голос, — это коснется и меня, верно? Или ты собираешься оставить нас на три-четыре года одних в Париже?
— Извини, — устало произнес Джек.
Упоминание о Джо Моррисоне вернуло ощущение скуки и раздражения, которые в течение последних месяцев вызывала у Джека его работа; он рассердился на Элен, напомнившую ему о ней. Сейчас он обрадовался бы, узнав, что никогда больше не увидит Джо Моррисона; сознание своей зависимости от настроения начальника обострило ощущение несвободы, вызвало внутренний протест.
— Я стал излишне раздражительным. Сделай одолжение — когда позвонишь в следующий раз, не говори о Джо Моррисоне.
— А о чем мне говорить? — враждебно спросила она.
— О нашей счастливой семейной жизни, — сказал он упавшим голосом. — О детях. Кстати, как они?
— У них все в порядке. Только Чарли сегодня перепугался.
— Что случилось? — насторожился Джек.
— Днем он решил, что забеременел.
— Решил, что он — беременный. Перед ленчем, когда я — сегодня у прислуги выходной — хозяйничала на кухне, он подошел ко мне и спросил, как рождаются дети. Я была занята и обещала ему все рассказать в другой раз. Но Чарли не отставал; в конце концов мне это надоело — всему свое место и время, — и я сказала: «Они вылезают из ушей…»
— Мудрый ответ, — произнес Джек.
— Он отправился в школу, а вернувшись домой, сказал, что плохо себя чувствует, и лег в постель. Через час я зашла к нему и обнаружила, что он держится за ухо. Оказалось, что последние два дня у него болело ухо — во время купания туда попала вода. Чарли заявил мне: «Я знаю, почему у меня болит ухо. У меня будет ребенок!»
Джек не удержался от смеха. Спустя мгновение Элен тоже рассмеялась.
— Надеюсь, ты его успокоила.
— Я пыталась. Рассказала ему всю правду. Но он, кажется, не поверил. Засыпая сегодня, он держался рукой за ухо.
Джек снова засмеялся:
— Скажи ему — я приеду и все растолкую.
— Я бы хотела, чтобы ты сейчас оказался здесь, — нежно сказала Элен.
— Я тоже. Скоро вернусь, дорогая…
— Береги себя, — прошептала она. — Спи подольше. Не скучай… Sois sage.[42]
— Поцелуй за меня детей. — Джек медленно опустил трубку.
Звонок, напомнивший ему о ее правах на него, об ответственности и проблемах, расстроил Джека. Элен, в отличие от большинства женщин, не получала удовольствия от конфликтов и воздерживалась от споров по принципиальным вопросам. Проницательная, с развитой интуицией, она не стремилась обострять противоречия, проявляла выдержку и терпение в расчете на то, что время сыграет свою целительную роль. Но сейчас недовольство и упрек, прозвучавшие в ее словах, напомнили ему о сцене, спровоцированной Элен год назад и оставившей след в их душах.
Они обедали с Анной и Джо Моррисон в бистро за театром Сары Бернар. Джо несколько перебрал. Моррисон редко пил, но когда с ним это случалось, он становился громогласным и категоричным в суждениях. Он был высок, худ; издали казалось, что ему лет тридцать пять — сорок, но, подойдя поближе, можно было заметить густую сеточку морщин, которая появляется у человека после пятидесяти.
— Джек, — сказал Джо, склонившись над столом и поигрывая бокалом, — ты для меня — загадка. Анна, подтверди — правда, я всегда говорю тебе, что Джек — это загадка?
— Только когда выпьешь лишнего, — невозмутимо заметила Анна.
— Загадка состоит в следующем — почему такой способный человек, как ты, не стремится сделать карьеру. — Моррисон пристально, почти враждебно уставился на Джека. — Посмотри вокруг — все куда-то несутся, карабкаются наверх; люди вдвое глупее тебя строят планы на десять лет вперед… а ты… — Моррисон покачал головой. — Ты напоминаешь мне бегуна, имеющего огромный резерв скорости, но не считающего нужным его использовать. В чем причина?
— Я делаю все, что нахожу нужным, — миролюбиво ответил Джек.
— Не всегда, — возразил Моррисон. — Или чисто механически.
— По-твоему, я не справляюсь со своими обязанностями?
— Конечно, справляешься. Не хуже других. Возможно, даже лучше всех. Но не так хорошо, как мог бы. Вот что я тебе скажу — ты… — Моррисон поискал слово, — ты как бы отсутствуешь. Находишься где-то далеко. Демонстрируешь великолепную технику владения мячом, не слишком волнуясь о том, удастся ли забить гол.
В молодости Моррисон играл в футбол; выпив, он пользовался спортивной терминологией.
— Порою трудно понять, играешь ли ты на поле или сидишь на трибуне, даже не болея за свою команду. В чем дело, Джек, что с тобой?
— Просто я сдержанный человек. — Джек надеялся, что сухой тон его ответа отобьет у Моррисона охоту обсуждать эту тему.
Он заметил, что Элен еле заметно кивала головой, когда Моррисон говорил, и это тоже не понравилось Джеку.
— Молодежь теперь вся такая. Мы не афишируем наши чувства.
