– Я обязательно вернусь. Кто-то должен же научите его играть вместо крикета в бейсбол, так почему бы не я?
– Ты хороший мальчик, – засмеялась миссис Бейли. – Именно таким по рассказам Кейт я тебя и представляла себе.
Она стояла у открытой двери и смотрела, как он идет по залитой солнцем улице.
Было почти три часа – время закрываться, – и закусочная «Кингс армз» уже опустела, только один старик дремал за маленьким круглым столиком над кружкой пива. Кейт мыла стаканы, а мужчина в фартуке расставлял бутылки.
Уэсли молча стоял у стойки, ожидая, когда Кейт оторвется от своей работы. Наконец она, не оборачиваясь, спросила:
– Что вам угодно, сэр?
Уэсли засмеялся.
– Уэсли! – воскликнула она. – Сколько же времени ты здесь стоишь?
– Пятнадцать минут. Умираю от жажды.
– Хочешь пива?
– Нет. Я просто хочу посмотреть на тебя.
– Я ужасно выгляжу.
– Ну что ты. – Она почти совсем не изменилась, только лицо и грудь пополнели да загар стал бледнее. – Ты очень красивая.
Она серьезно посмотрела на него.
– Это неправда, но все равно приятно.
Часы над стойкой пробили три, и Кейт громко сказала:
– Время, джентльмены, прошу вас.
Старик за столиком встрепенулся, допил пиво и ушел.
Кейт вышла из-за стойки и остановилась перед Уэсли.
– Я так рада снова тебя видеть. – Она обняла его и поцеловала. – Как ты узнал, где меня найти?
– Я был у тебя дома.
– Видел малыша?
– Да. Мировой парень.
– Ну, не такой уж мировой, но ничего. – Уэсли видел, что она довольна. – Подожди, я сейчас накину пальто, мы выйдем на улицу, и ты расскажешь, как ты жил все это время. – Выходя, она крикнула мужчине за стойкой: – До шести, Элли.
Мужчина что-то пробурчал в ответ.
– Красивый городок, – сказал Уэсли на улице. – Должно быть, здесь приятно жить.
– Бат видел и лучшие дни. – Она пожала плечами. – Раньше сюда приезжало высшее общество – пили воды, выдавали замуж дочерей, играли в казино. А теперь здесь больше туристы, и иногда кажется, что живешь в музее. Не знаю, куда теперь ездит высшее общество. И осталось ли оно вообще на свете.
– Скучаешь по Средиземному?
– Кое по чему да… а по остальному нисколько, – ответила она, задумчиво глядя перед собой. – Давай не будем об этом говорить. Ты лучше расскажи о себе.
Уэсли рассказывал долго, и за это время они прошли почти весь город, из конца в конец. Он начал с Индианаполиса, и Кейт, слушая его, печально качала головой. Когда Уэсли перешел к людям, с которыми он встречался и разговаривал об отце, она совсем погрустнела, зато, когда он рассказал, что снимался в фильме, она стала смотреть на Уэсли чуть ли не с благоговением.
– Актер! Вот это да! Ты и дальше будешь этим заниматься?
– Может быть, но потом. Сейчас у меня есть дела в Европе.
– Где это, в Европе? – подозрительно спросила Кейт. – Уж не в Канне ли?
– Да, в Канне.
Она кивнула.
– Кролик боялся, что рано или поздно этого не миновать.
– Рано или поздно.
– Мне бы тоже хотелось отомстить всему этому проклятому миру, а я вот подаю пиво в баре. У мести где-то должен быть конец.
– Но прежде у нее должно быть начало.
– А если тебя убьют, кто отомстит? – В ее голосе теперь звучала горечь.
– Об этом придется думать уже кому-то другому.
– Я не собираюсь с тобой спорить. Ты слишком похож на своего отца. Того, если он что задумал,
