команду Адилу, и он защитил нас от стрел, а затем я приказал ему издать устрашающий звук на очень высокой ноте. Он сделал это, а потом я породил парализующее излучение, истекающее из Адила, которое волной накрыло наших врагов.
Они стояли на месте, не в силах пошевелиться. Даже жидкие воины приросли к поверхности земли. Я все-таки нашел оружие, которое они не могли игнорировать!
Теперь только жители облаков и уже никем не управлявшиеся колесницы продолжали носиться по небу, сталкиваясь друг с другом.
Мы продолжали двигаться по равнине, укрытые защитой Адила. Жители облаков попытались атаковать нас сверху, создавая твердые, как сталь, направленные потоки воздуха. Но Адил и их сумел отразить, впитав в себя враждебную энергию.
Парализующее излучение начало слабеть, я почувствовал, что пора менять тактику боя. Тогда из Адила выплыли туманные формы воинов-призраков, которые принялись гоняться за нашими врагами с дикими воплями. Их появилось несколько сотен, и скоро каждый наш враг оказался лицом к лицу с пугающей призрачной формой, которая устрашающе кричала прямо ему в лицо и наносила ощутимые удары. Адил сделал их совершенно ужасными. Похоже, он и впрямь обучался воплощать все мои нелепые фантазии. Я приложил еще одно усилие — и в небе появились огнедышащие драконы, которые стали гоняться за жителями облаков и проглатывать их.
Наконец, впереди показался отряд Карахмана. Это была конница. Правда, кони Карахмана были не совсем обычными. Они могли скакать сквозь пространство и время. Про них говорили, что они способны преодолеть даже холодную пустоту за границами вселенной. У Карахмана было три дюжины воинов, прекрасно обученных и подготовленных. Своеобразная личная гвардия, набранная в течение многих сотен эпох. И вся она стояла за ним ровным квадратом шесть на шесть.
У них был только один минус, у этих прекрасно обученных и подготовленных воинов из личной гвардии — Карахман всегда берег их в сражениях. Может быть, они не сражались уже многие тысячи дней и утратили боевой дух, который, как известно, невозможно компенсировать никаким умением и подготовкой.
— Вперед, друзья! Пришла очередь дать поработать нашим мечам! — крикнул я своим спутникам.
Сквозь шум и рев битвы мой голос был услышан. Моргульский, Лаэрций, Анфиса и Алан обнажили мечи, а в правой руке Элексигаля появился клинок из живого огня, которым он написал в воздухе обидное ругательство и направил его прямо к Карахману.
Я рассмеялся и ринулся в бой. Зря Карахман построил своих воинов квадратом. У них не было никакой возможности маневрировать. Мы вшестером, налетев на них, сразу же получили преимущество, осыпая крайних всадников смертельными ударами и блокируя находящихся в середине.
— Я уничтожу тебя! — кричал Карахман.
— А ведь мы могли быть друзьями! — кричал я ему. — Ты продал нашу дружбу за титул Четвертого Императора!
Наши мечи скрестились. Его клинок, имя которого, как я помнил, было Алгрениум, не уступал моему по уровню подготовки. Оба мы были превосходными фехтовальщиками. Все решал боевой дух и то, на чьей стороне была справедливость, придающая силы в бою.
— Ты предал своего Отца! — кричал Карахман, перекрывая лязг оружия.
— Я не сделал Отцу ничего дурного. И ты это знаешь. А он приказал мне забыть. Дважды. Подверг пытке. И выбросил за пределы изменяющегося мира!
Каждое сказанное слово сопровождалось одним или двумя ударами, так что нашу беседу трудно было назвать мирной и приятной.
Воины Карахмана уже бились пешими. Кони или погибли, или отбежали прочь, неся на себе мертвых всадников. Анфиса сражалась, словно львица. Я видел ее краем глаза. Воины из личной гвардии Карахмана не могли противостоять этой демонессе. Одного ее удара хватало, чтобы разоружить любого из них или нанести серьезное ранение. Я заметил, что Алан находится рядом с ней, прикрывая ее со спины. Это была превосходная боевая пара. Мою спину прикрывали Моргульский и Лаэрций. А Элексигаль наслаждался этой битвой. Его огненный меч расплавлял мечи воинов Карахмана и вонзался в их тела, словно раскаленный нож в мясо. Они в страхе разбегались перед ним, не в силах ничего сделать.
— Ты выпустил воинов глубин! — кричал Карахман.
— Почему ты не стал Десятым Императором, взял бы себе прозвище Юбилейный?..
— Я защищаю саму основу этого мира! — кричал Карахман.
— Ты лжец. И лжешь даже перед лицом собственной смерти. Ты сражаешься с одним из тех, кто стоит в основе этого мира, — отвечал я, сбивая с головы противника шлем, в котором наверняка был установлен реинкарнатор. — Я отниму твою жизнь! Я сойкеро. А ты всего лишь Четвертый Император.
Он совершил только одно неверное движение, и его меч Алгрениум не сумел это исправить. Адил вонзился в грудь Карахмана. Я отдал своему мечу приказ раскалиться докрасна, чтобы сделать последние минуты жизни Карахмана особенно приятными.
Маленькая голубая молния возле левого уха моего противника — и его тело обмякло. Я наклонился над его головой. Я привык, что реинкарнатор прячут в теменной части шлема. Реинкарнатор Карахмана выглядел как маленькая заколка в волосах. С такой моделью я сталкивался впервые. Значит, дядя ускользнул. Оставив на поле боя свой меч, кинжал с изображением Отца и Матери, а также свою личную гвардию. Отлично, дядя. Я расскажу об этом Матери Ветров, когда увижусь с ней.
Увидев, что их император мертв, личная гвардия обратилась в бегство.
Я крикнул своим спутникам, чтобы они не преследовали их. Путь был свободен.
— Элексигаль, ты сумеешь передать Алгрениум другому владельцу? — спросил я.
— Надо посмотреть, брат, — он взял в руку меч Карахмана. — Да, защита не такая уж сложная. Думаю, справлюсь. А кому ты хочешь его передать?
— Анфиса, подойди сюда, — подозвал я.
Она подошла, вся разгоряченная битвой, забрызганная кровью врагов.
— Что, Крит?
— Твой меч не слишком хорош, — сказал я, указывая на многочисленные зазубрины, оставшиеся на клинке. — Однажды он может подвести тебя. И все потому, что он лишен разума. Посмотри, например, на клинок Алана, или на мой собственный. Они сохранили идеальную режущую кромку. Я хочу передать тебе этот меч. Разумеется, после того, как Элексигаль сделает его твоим.
— Он, может быть, слишком тяжел для меня, — сказала Анфиса, рассматривая клинок Карахмана.
— Умные мечи тем и хороши, что они изменяют свои размеры точно под потребности хозяина, — улыбнулся я, пряча в ножны Адил. — Элексигаль, сколько тебе потребуется времени для этого?
— Сколько пройдет от одного мига до другого, — улыбнулся тот моему вопросу. — Путешествия в глубинные миры не занимают времени.
Я рассмеялся в ответ.
— Путь свободен! Вперед!
Элексигаль уже протягивал меч Анфисе:
— Примерь его, демонесса. Если что не так, скажи… И вот что, тебе придется научиться с ним разговаривать. Как с живым существом.
Анфиса взяла в руку меч, еще недавно принадлежавший Карахману.
— Спасибо, — произнесла она одними губами, в то время как ее глаза восхищенно скользили по блестящей поверхности изящно изогнутого клинка.
— Его имя Алгрениум, — сказал Элексигаль. — Запомни хорошенько.
Мы подошли к Восьмым Вратам уже в полной темноте. На небе сияли звезды. И сияли сами Врата, внутри которых переплетались друг с другом восемь янтарных нитей.
— Здравствуй, Октосиаль, — сказал я. — Я пришел со своими спутниками.
— Вижу, ты даже перевыполнил свое задание, Крит.
— Это было нетрудно.
— Хочу предупредить тебя, Несущий Смерть Всем, Кто Стоит На Пути. Ты должен будешь сделать
