Квадриговной.
– Понятно, – сказал Макс. – Где ждать будем?
– Тут холл есть с креслами, – сказал Алекс. – Пойдемте туда.
Хотя на лице Алекса была написана тревога, в целом он вел себя как обычно. Проходя мимо борькиной палаты, Макс увидел Клаву, кивнул ей приветственно. Но Клава сделала вид, что не заметила его, и демонстративно отвернулась. Наверное, ей было не очень приятно, что ждать результата операции вместе с Алексом пришли его друзья, среди которых была и новая пассия ее мужа. Впрочем, мысли Макса были больше заняты намерениями Холливуда.
В отделении было тихо. И ощущалось напряжение, от которого становилось душно. Пациенты, которых прооперировали недавно, неспешно ходили по коридорам, медсестры заходили в палаты и выходили из них. Отделение жило своей привычной жизнью, и в то же время каждый сотрудник время от времени поглядывал на двери операционной, то один больной, то другой бросали участливые взгляды на друзей, ожидающих исхода операции. Манечка и Фрида сели в кресла. Алекс и Макс расположились на диване.
– Сегодня во всем мире крадут трости Бахмана, – сказал Макс Алексу. – Слышал?
– Да что ты говоришь?! – Алекс был искренне удивлен. – Значит, достал список, подлец!
– Похоже, что достал, – согласился с другом Макс. – А как твой Борька себя чувствовал перед операцией?
– Бодро. Правда, кашлял. Но решили, что это не страшно. Сегодня утром, совсем рано, у Борьки был сердечный приступ. Доктор сказал, что в ходе операции могут открыться новые обстоятельства, но откладывать нельзя.
– Держись.
В этот момент в холл вплыла из коридора Ангелина Квадриговна. Уперев руки в свои жирные бока, она уставилась на Фриду и сказала:
– И ты теперь тут сидишь, делаешь вид, что сочувствуешь нашему горю, а сама торжествуешь!
Алекс и Макс встали с дивана и направились к Ангелине Квадриговне. Однако, она вовсе не собиралась прекращать свою атаку. Набрав воздух в легкие, Ангелина Квадриговна завопила:
– Ты, сука, увела мужа у моей дочери! И у тебя хватает наглости со мной в одной больнице сидеть!?
Макс и Алекс взяли Ангелину Квадриговну за руки и попытались увести. Но та вырывалась и пыталась броситься на Фриду.
– Я не понимаю, что Вас так возмущает, – сказала Фрида, вставая с кресла и подходя к ней. – Ведь мы пришли сюда не ради Вас, а ради Борьки. Вы хотите, чтобы мы ушли? Я понимаю Вас. Но мы не уйдем. Мы дождемся конца операции. И потом приходить к нему будем. Вам этого не изменить, Ангелина Квадриговна!
Макс и Алекс вытащили рычащую Ангелину Квадриговну из холла в коридор. К ним уже спешила постовая медсестра, держа в руках шприц.
– Фурия! – кричала Ангелина Квадриговна. – Блядь бесстыжая! Как ты вообще смеешь рот открывать в моем присутствии! Сиди и слушай, когда старшие говорят!
– Ангелина Квадриговна! – сказал Алекс.
– Замолчччь!!! – гаркнула бывшая теща на Алекса, неимоверным образом растягивая звук «ч».
В этот момент Манечка решила вмешаться. Она подошла к Ангелине Квадриговне вплотную, а потом громко и внятно сказала:
– Немедленно успокойся, слышишь?! Жизнь Борьки висит на волоске. Может быть, его сердце уже отключили, а ты тут орешь, и думаешь только о себе! Иди и молись, чтобы твой внук был жив и здоров!
Макс, пораженный, смотрел на то, как слова Манечки, словно холодный душ, окатили бесящуюся Ангелину Квадриговну. Бывшая теща Алекса застыла, потом начала хватать воздух ртом, и вдруг осела на пол, а ее глаза закатились.
Медсестричка подхватила ее, предотвращая ушиб от падения, быстро закатала рукав, пережала руку жгутом, и вколола успокоительное в вену, после чего расслабила жгут и поднесла к ее носу нашатырь. Ангелина Квадриговна дернулась и открыла глаза. Алекс вместе с медсестрой довели ее до борькиной палаты. Макс обнял Манечку.
– Ты прекрасна в бою, – сказал он.
– Еще раз вылезет из своей норы, я ей все рыло исцарапаю! – сказала Манечка. – Она будит во мне самые низменные, самые зверские инстинкты.
Макс погладил дрожащую Манечку по спине, усадил в кресло, обнял.
– Может, я и правда зря пришла? – спросила Фрида. – Я только провоцирую этих женщин. Их переклинивает, когда они меня видят.
– Не бери в голову, – сказал Макс. – Ты правильно сделала, что пришла. Представь, насколько тяжелее было бы Алексу, если бы он был здесь один, с этими безумными бабами. А истерик было бы не меньше.
Алекс вернулся.
– Извините, – сказал он. – Я понятия не имел, что она может такое учудить.
Телефон Алекса зазвонил.
– Дорогой Алекс, – голос Анатолия Игнатьевича в телефонной трубке был таким громким, что его слышали все находящиеся рядом. – Не могу сказать, что день добрый, но желаю Вам здравствовать.
– Здравствуйте, Анатолий Игнатьевич.
– Вы слышали новости об ограблении моих клиентов?
– Да, слышал.
– В связи с этим у Вас добавилось работы. Сегодня изо всех моих офисов были украдены готовые трости. В том числе и из моего одесского офиса. Надо разобраться с обязательствами страховых компаний.
– Я понял, – сказал Алекс. – Сейчас я в больнице. Моему сыну делают операцию на сердце. Но я отдам все необходимые распоряжения.
– Очень надеюсь на Вас, Алекс. Удачи Вам и Вашему сыну.
– Микрофон у Анатолия Игнатьевича в телефоне очень хороший, – сказал Макс.
– Значит, трости украли и из его одесского офиса тоже? – спросила Манечка. – Как интересно!
– Похоже, что-то готовится, – сказал Алекс, глядя на Макса.
– Да, готовится, – кивнул Макс. – Только я не знаю, как нам поступить в связи с этим.
– Вот же козлина беззрачковая! – выругался Алекс.
Фрида Энгельс подошла к Алексу, и обняла его.
– Алекс, милый, во что мы ввязались?
Алекс посмотрел ей в глаза и сказал:
– Не волнуйся, ладно? Я разберусь.
Строительная площадка представляла собой котлованы, в которые уже начали заливать фундаменты, и канавы, в которые укладывали новенькие трубы. Огромные вереницы машин подвозили строительные материалы, многочисленные бригады рабочих суетились на объектах. Виктор Холливуд, словно полководец на поле боя, восседал на расположенной на холме ровной бетонной площадке, перед ним на огромном столе, покрытом топографической картой, лежали двадцать четыре портативные рации с наклеенными на них фамилиями бригадиров. Фамилии были, в основном, на немецком.
С двух сторон бетонная площадка, на которой расположился Виктор, была отгорожена длинными и высокими кирпичными стенами, образующими прямой угол. Также по периметру было воткнуто несколько шестов, служащих креплением для навеса, натянутого над стенами и закрывающего всю площадку. На одной стене висели гигантские распечатки архитектурного проекта, сделанного Максом. У другой стены стоял длинный оружейный шкаф со множеством дверец. Такие обычно ставят в оружейных комнатах в армии.
Бригадиры то и дело подходили к стене с архитектурным проектом, и отмечали специальными маркерами, какие именно работы были осуществлены на участках.
Вокруг большого стола, покрытого топографической картой, кроме Виктора находилось еще несколько человек. Среди них трудно было не заметить Эммануила, который держал на руках огромного беловато-
