Машинка стучала.
Роу выдернул листок из-под валика.
— Хэлло, Джонни, живо в цензуру — и на телеграф! Спешная в Лондон. Дело в минутах.
Спавший в соседней комнате секретарь вскочил, выхватил из рук Роу листок и умчался. Роу подошёл к рефрижератору, достал сифон. Какое душное лето! Не бесятся ли наци от жары?
Роу жадно сглотнул слюну, глядя, как струя из сифона с шумом наполняла стакан. Но в стакане было ещё меньше половины, когда пришлось оставить сифон и взяться за трубку зазвонившего телефона.
— А, малютка! Что это вам не спится? — начал было шутливо Роу, узнав голос Сюзанн. В душе он выругал её: ведь сказано же этой дуре раз и навсегда — не звонить в бюро!
Но то, что он услышал, заставило его забыть все.
— Я говорю из уличного автомата, — быстро говорила Сюзанн. — В Висзее прилетел Гиммлер. Убит Хайнес…
— Ага!
— Не перебивайте! Я тороплюсь: сегодня ночью ожидается прибытие туда Гитлера. Двое поехали к Шлейхеру…
— Когда?
— Сейчас.
— Кто?
Ответа не было. Сюзанн повесила трубку.
Кто и зачем поехал к Шлейхеру? Какую связь это могло иметь с происходящим в Висзее?
Роу хлопнул себя по лбу: они поехали убивать Шлейхера! Коричневые или чёрные? Не все ли равно! Пришёл час и генерала-политика. Что нужно делать? Сообщить властям, звонить в полицию? Должен ли Шлейхер быть убит?.. Ах, чорт возьми! Если бы можно было позвонить в Лондон!..
Однако нужно было принимать решение самому. Что может быть самым важным при создавшихся обстоятельствах? Точно знать, кем будет убит Шлейхер. Кто бы ни убрал тайного кандидата в канцлеры — Рем, Гитлер или генералы рейхсвера, — они не захотят разглашения правды. Роу щёлкнул пальцами. Фотоснимок убийцы! Нужен снимок убийцы!..
Мысли Роу прервал голос Паркера:
— Я не могу быть полезен?
Роу наморщил лоб.
— Нет… пожалуй, нет. — Роу, на ходу натягивая пиджак, устремился к выходу. — Вы меня извините, дружище. Это неотложно!
— Ничего, наверно, увидимся в Лондоне, я туда собираюсь на-днях, — невозмутимо проговорил Паркер и, заперев за Роу дверь, подошёл к столу, выдвинул ящик и стал просматривать лежавшие в нём бумаги…
Быстро переодевшись у Сюзанн в свежий мундир, Отто сел в автомобиль, где его с нетерпением ждал бригаденфюрер.
— Что я должен сказать Шлейхеру? — спросил Отто.
— Все что хотите. Только бы он вышел к нам…
Им долго не отпирали. Наконец появился лакей в пиджаке с поднятым воротником, накинутом прямо на пижаму.
— Личный адъютант штаб-шефа СА. Совершенно экстренное дело к генерал-полковнику, — уверенно сказал Отто.
— Но… генерал ещё спит, — нерешительно проговорил лакей.
— Разбудите немедленно!
Через несколько минут лакей вернулся и провёл Отто и бригаденфюрера в приёмную.
Отто задал себе вопрос: зачем понадобился именно он? Разве не мог этот гестаповец приехать с поручением Геринга и вызвать генерала без помощи Отто?
— Что же, собственно говоря, должен я ему сказать? — спросил он.
— Вы скажете, что Рему необходим список нового правительства.
— Какого правительства?..
— Ах, да замолчите же и слушайте, что вам приказывают, — грубо оборвал гестаповец. — Рему нужен список нового кабинета, подписанный Шлейхером!
У Шлейхера, когда он вошёл, был растерянный вид человека, внезапно разбуженного. Он остановился на пороге, не решаясь войти. За его спиною послышались лёгкие шаги. Женский голос спросил:
— Что случилось, Курт?
— Иди, иди, ничего особенного, — нетвёрдо ответил Шлейхер и вошёл в комнату.
— В чем дело, господа? — спросил он, когда женские шаги замолкли в отдалении.
— Штаб-шеф просит немедленно прислать ему со мною список министров, — сказал Отто и увидел, как нервно задёргалось веко Шлейхера.
— Не могу понять, какой список он имел в виду?
Шлейхер несколько мгновений стоял в нерешительности. Потом повернулся к столику, на котором стоял телефон.
В руке бригаденфюрера мелькнул пистолет. Раздался выстрел. Он показался Отто таким негромким, как будто стреляли где-то далеко. Шлейхер обернулся, поднял руку и прикрыл ею глаза. Пистолет щёлкнул ещё и ещё. Только после третьего выстрела генерал упал. Одновременно с этим Отто почувствовал тёплую рукоять пистолета, вложенного ему в руку бригаденфюрером. Он хотел бросить оружие, но пальцы гестаповца сжали ему кисть. Отто ни о чём не думал. Он совершенно ясно ощутил, что теперь у него только две возможности: или из этого пистолета застрелить бригаденфюрера, или застрелиться самому. И, как накануне, когда инстинкт подсказал ему, что он должен выстрелить в спину Кроне, точно так же теперь рука его сама поднялась, чтобы послать пулю в гестаповца. Но в этот момент порывисто распахнулась дверь и вбежала женщина. С воплем ужаса она бросилась к генералу, распростёртому на полу в луже крови.
Позже Отто никогда не мог понять, сам ли он нашёл третий выход, или прочёл его во взгляде бригаденфюрера, но он сделал два шага, нагнулся над прильнувшей к убитому женщиной и выпустил ей в голову две пули…
При выходе из дома произошла заминка. Роу, не вылезая из подкатившего к тротуару автомобиля, наставил на Отто и бригаденфюрера объектив аппарата, щёлкнул затвором и, дав полный газ, уехал. Это было сделано так неожиданно, что гестаповец опомнился лишь тогда, когда Роу уже был далеко.
Бригаденфюрер втолкнул Отто в автомобиль, вскочил сам и крикнул шофёру:
— Скорей!
Шофёр мчался по молчаливым предрассветным улицам, то и дело меняя направление. Бригаденфюрер назвал какой-то адрес.
— Ну, кажется, все… — Но Отто только показалось, что он это сказал. Его губы дрожали так, что в действительности издали нечто едва понятное, что с трудом разобрал бригаденфюрер.
— Ещё одно маленькое дело! — Бригаденфюрер улыбнулся, и шрам на его щеке сложился в уродливый иероглиф.
Автомобиль остановился у подъезда особняка. Отто не имел представления, где они находятся. Гестаповец вышел и позвонил. Дверь отворилась так же не скоро, как и в доме Шлейхера. Но здесь гестаповца, повидимому, знали. Лакей молча посторонился и пропустил его в дом.
Отто остался в машине.
Ему казалось, что он ждёт бесконечно.
Не вынимая часов из кармана, он нажал репетир. Крошечные молоточки начали весело отзванивать старую песенку. Господи боже мой, сколько детских воспоминаний связано с этим наивным мотивом: «О танненбаум, о танненбаум…»
Отто так и не сосчитал ударов репетира.
Дверь подъезда распахнулась.
Отто увидел Папена. За вице-канцлером следовал с огромным портфелем в руке человек, которого Отто знал по портретам, — секретарь Бозе.
