это скучно!
— Это тоже верно. Только я предпочёл бы другие сюжеты.
— Знаю… — Геринг рассмеялся. — Правильно! Погодите, покончим сегодня с этой вознёй, и завтра я позову вас на вечерок.
К бассейну подбежал адъютант с телефонной трубкой, за которой тянулся длинный шнур.
— Вена, экселенц!
— Какого чорта?.. — недовольно отозвался Геринг.
— Доктор Зейсс-Инкварт у аппарата.
Геринг лениво перевалился на бок и потянулся было мокрой рукой к трубке, но передумал:
— Нет… Дайте сюда микрофон и включите усилитель. У меня нет секретов от господ… — И он величественным жестом указал на обступивших ванну посетителей.
Пока адъютанты торопливо устанавливали возле ванны микрофон и усилитель телефона, Геринг продолжал непринуждённо болтать с Кроне. Наконец, когда все было готово, Геринг, погрузившись по горло в воду, крикнул в микрофон:
— Господин доктор?.. Мой шурин у вас?
В усилителе послышался голос Зейсс-Инкварта:
— Его тут нет.
— Как ваши дела? — спросил Геринг. — Вы уже вручили заявление об отставке или хотите мне сказать ещё что-нибудь?
Зейсс: — Канцлер отложил плебисцит на воскресенье и поставил нас в затруднительное положение. Одновременно с отсрочкой плебисцита были приняты широкие меры по обеспечению безопасности, например запрещение выходить на улицу, начиная с восьми часов вечера.
Геринг: — Я не считаю мероприятия канцлера Шушнига удовлетворительными. Отсрочка плебисцита — простая оттяжка. Впрочем, позовите к телефону самого Шушнига.
Зейсс: — Канцлер пошёл к президенту.
Геринг: — Берлин ни в коем случае не может согласиться с решением, принятым канцлером Шушнигом. Вследствие нарушения им Берхтесгаденского соглашения Шушниг потерял здесь доверие. Мы требуем, чтобы национальные министры Австрии немедленно вручили канцлеру свои заявления об отставке и чтобы они взамен потребовали от него также выхода в отставку. Если вы не свяжетесь с нами сейчас же, мы будем знать, что вы больше не в состоянии звонить. Это значит, что вы вручили своё заявление об отставке.
Кроме того, я прошу вас послать потом фюреру телеграмму, которую мы с вами обсудили. Разумеется, как только Шушниг уйдёт в отставку, вам немедленно будет поручено австрийским президентом формирование нового кабинета… Шушниг не вернулся?
Зейсс: — Нет, мне сейчас сообщили, что он пошёл к президенту, чтобы вручить ему отставку всего кабинета.
Геринг: — Значит ли это, что вам поручат формирование нового правительства?
Зейсс: — Я буду иметь возможность сообщить об этом несколько позднее.
Геринг: — Я категорически заявляю, что это одно из наших обязательных требований, помимо отставки Шушнига.
Зейсс: — Господин Глобочник из германского посольства просит разрешения взять трубку.
Геринг: — Пусть возьмёт.
Глобочник: — Канцлер Шушниг заявляет, что технически невозможно распустить кабинет в такой короткий срок.
Геринг: — Новый кабинет должен быть сформирован в течение полутора часов! Нет, даже в течение часа. Зейсс Инкварт ещё там?
Глобочник: — Нет, его здесь нет, его вызвали на совещание.
Геринг: — Каково его настроение?
Глобочник: — По-моему, у него есть свои сомнения в необходимости вызова в Австрию партийных отрядов, находящихся сейчас в империи.
Геринг: — Мы говорим не об этом. Командует ли он, собственно, положением сейчас?
Глобочник: — Да, сударь.
Геринг: — «Да, сударь, да…» Говорите же, чорт возьми! Когда он сформирует новый кабинет?
Глобочник: — Кабинет… О, возможно, часов через пять.
Геринг: — Кабинет должен быть сформирован через час!
Глобочник: — Слушаю, сударь.
Геринг: — Государственный секретарь Кепплер послан мною для этой цели.
Глобочник: — Докладываю дальше: отряды СА и СС уже мобилизованы в качестве вспомогательной полиции.
Геринг: — Вот как! Гм… В таком случае нужно также потребовать, чтобы партии немедленно разрешили действовать легально.
Глобочник: — Слушаю, сударь. Будет сделано.
Геринг: — Это должно быть сделано. Со всеми её организациями — СС, СА и союзом гитлеровской молодёжи.
Глобочник: — Слушаюсь, господин генерал-фельдмаршал! (Тут голос в усилителе сделался умоляющим.) Мы просим вас, господин генерал-фельдмаршал, об одном: не возвращать сейчас сюда отрядов, эмигрировавших в империю.
Геринг: — Хорошо, они прибудут лишь через денёк-другой.
Глобочник: — Зейсс-Инкварт имеет в виду, чтобы они прибыли лишь после плебисцита.
Геринг свирепо рявкнул:
— Что?!
Глобочник: — Он полагает, что выдвинутая после этого программа будет осуществлена Гитлером.
Геринг: — Во всяком случае, назначенный Шушнигом плебисцит на послезавтра должен быть отменён.
Глобочник: — О, да! Он уже отменён. Это уже не подлежит сомнению.
Геринг: — Учтите, что новый кабинет должен быть безусловно национал- социалистским кабинетом.
Глобочник: — Слушаю, сударь. В этом также нет никаких сомнений.
Геринг: — Через час вы доложите мне, что кабинет сформирован. У Кепплера есть список лиц, которые должны быть в него включены.
Глобочник: — Слушаю, сударь. Простите меня, сударь, но Зейсс-Инкварт хотел просить об одном: чтобы эмигрировавшие отряды прибыли в Австрию не сейчас, а позже.
Геринг: — Мы обсудим этот вопрос позднее.
Глобочник: — Благодарю вас, господин генерал-фельдмаршал.
Геринг: — Послушайте, нет никаких недоразумений в отношении легализации партии?
Глобочник: — О, нет! Этот вопрос совершенно ясен. На этот счёт не может быть никаких сомнений.
Геринг: — Со всеми её формированиями?
Глобочник: — Да, со всеми отрядами здесь, в Австрии.
Геринг: — В форме?
Глобочник: — В форме.
Геринг: — Тогда все в порядке.
Глобочник: — СА и СС уже полчаса как дежурят. Не беспокойтесь об этом.
