264
Эти меры были одобрены на совещании управления централизованного планирования 19 мая 1944 г. Через семь дней, 26 мая 1944 г., вражеская авиация уничтожила двадцать шесть мостов через Сену.
265
Запись в дневнике Йодля от 5 июня 1944 г.; также в «Протоколах совещаний у фюрера», 8 июня 1944 г., пункт 4: «Фюрер согласен с моими распоряжениями на случай вторжения, изложенными в моем письме Йодлю от 29 мая».
266
В подробном приказе «Валькирия» генерала Фромма, начальника управления снабжения и командующего армией резерва, датированном 31 июля 1943 г., есть ссылка на предыдущий приказ от 26 мая 1942 г.
267
Верховное командование вооруженными силами располагалось на Бендлерштрассе, и под названием этой улицы подразумевалось само здание. Аналогично Вильгельмштрассе служило синонимом рейхсканцелярии.
268
В докладной записке от 20 июля 1944 г. я применил опыт своей работы в промышленности к проблемам управления вооруженными силами, а также использовал сведения, полученные в беседах с членами Генерального штаба – Ольбрихтом, Штиффом, Вагнером и другими. Я указывал на то, что статистика обманчива, поскольку из 10,5 миллиона мобилизованных всего 2,3 миллиона человек участвовали когда-либо в боевых действиях. Немецкая военная структура основывалась на стремлении иметь как можно больше независимых соединений, причем максимально независимых в любой области. В докладной указывалось: «В результате мы создали в вооруженных силах абсолютно автономные подразделения для трех главных родов войск, СС, Организации Тодта и германского Трудового фронта. Обмундирование, продовольствие, связь и разведка, здравоохранение и транспорт обеспечиваются дублирующими друг друга службами, имеющими собственные штабы и персонал». В результате, как я утверждал, мы попусту растрачиваем людские и материальные ресурсы.
269
Могу предположить, что Гитлер сообщил Геббельсу, кого подозревают в покушении. В Растенбургской ставке уже издали приказ об аресте Штауффенберга. Вероятно, и Фромм был под подозрением, ибо к шести часам вечера Гитлер отправил Фромма в отставку и назначил его преемником Гиммлера. Умолчание Геббельса, пожалуй, говорит о том, что я не пользовался полным его доверием.
270
Этот вывод можно сделать из доклада Ремера, представленного два дня спустя.
271
Гиммлер явно не спешил подчиниться приказу Гитлера вернуться в Берлин, отданному в пять часов вечера. Он тянул с отлетом из Ставки; его самолет приземлился в Берлине поздно вечером и не на аэродроме Темпельхоф, а на незаметной взлетно-посадочной полосе за городом.
272
23 июля 1944 г. Лей опубликовал в «Ангриф» редакционную статью, в которой объявил о начале государственной кампании против старой военной аристократии: «Вызывающие отвращение дегенераты, вырожденцы, коррупционеры и трусы – такова аристократическая клика, доставшаяся национал-социализму в наследство от евреев… Мы должны уничтожить эту мерзость, вырвать ее с корнем… Недостаточно просто отразить нападение… наш долг истребить всю эту породу».
273
План в общих чертах соответствовал найденному на Бендлерштрассе черновику приказа, который должен был подписать будущий руководитель государства Бекк. В черновике также оговаривалось, что это временная структура руководства на военный период. К плану прилагался список министров; министерство вооружения должно было перейти под контроль Гёрделера, будущего канцлера. Видимо, вопросительный знак после моего имени означал, что мне предложат остаться на посту лишь после прихода заговорщиков к власти
274
Об этой реплике я узнал от Бальтера Функа.
275
Как разъясняет Грегор Янсен в труде «Министр Шпеер», я использовал свое влияние для освобождения нескольких человек и среди них генерала Шпайделя, издателя Зуркампа, жены генерала Зейдлица и ее зятя, доктора Эберхарда Барта. Я также помог графу Шверину, генералу Цайтцлеру, генералу Хайнрици; промышленникам Фёглеру, Бюхеру, Мейеру, Штиннесу, Ханилю, Ройтеру, Мейнену и Ройшу, которых упомянул в своих показаниях Гёрделер.
276
Это требование было направлено против честолюбивых планов Бормана. Я просил Гитлера разрешить мне «отдавать гауляйтерам необходимые приказы по всем вопросам вооружений и производства, минуя начальника партийного секретариата [Бормана]». Гауляйтеров же следовало проинструктировать «во всех случаях, когда возникают разногласия по вопросам вооружений и военного производства, докладывать лично мне и связываться со мной напрямую». Однако власть Бормана как раз и строилась на том, что он постоянно ставил перед гауляйтерами новые государственные задачи и настаивал на том, что «вся информация от гауляйтеров и все приказы гауляйтерам ради координации общих усилий должны идти только через него». Таким образом, он постепенно занял позицию между министерствами и чиновниками, ответственными за издание приказов министерствам, и все они стали зависеть от него.
277
В «Служебном дневнике» отмечено, что спустя неделю, в начале октября, «доктор Геббельс и рейхсляйтер Борман, а также гауляйтеры и партийные структуры постоянно критикуют деятельность предприятий по производству вооружений… Министр пытается выяснить, кому впредь будет принадлежать решающее слово в вопросах производства вооружений. Несмотря на все договоренности с доктором Геббельсом, предложения министра неоднократно отвергались. Все предупреждения гауляйтерам пресекаются доктором Геббельсом; на телефонограммы отвечают только тогда, когда ущерб уже нанесен. Отношения между обеими сторонами напряженные». Примерно через неделю, разъяренный подобным обращением, я приказал директору центрального отделения культуры и пропаганды позаботиться о том, чтобы «мое имя больше в прессе не появлялось».
278
В своем отчете о поездке в Юго-западную группу армий (19–25 октября 1944 г.), в доказательство утверждения о том, что в сентябре сражающиеся войска получили лишь ничтожную часть предназначенного им вооружения, я привел заявление начальника штаба Гудериана.
В ходе расследования вскрылось, что в сентябре войска всех фронтов получили из предназначавшегося им вооружения лишь следующее количество:
279
Согласно отчету о моей поездке на фронт в сентябре 1944 г., 1-й армии, дислоцированной вокруг Меца, приходилось защищать участок протяженностью 140 километров, для чего у нее оставалось 112 полевых орудий, 53 танка, 116 тяжелых противотанковых орудий и 1320 пулеметов. Для обороны Аахена с его важными промышленными предприятиями у 81-го армейского корпуса было всего 33 полевых орудия, 21 танк и 20 тяжелых противотанковых орудий. Тогда же я сказал Гитлеру: «Нехватка тяжелого вооружения такова, что линия фронта может быть прорвана в любой точке. Сотня танков с экипажами по пять человек легко может сломить сопротивление десяти тысяч солдат, у которых нет тяжелой артиллерии».
280
Второе Марнское сражение 1918 г. – последняя и неудачная попытка германского командования нанести поражение союзным армиям.
