он услышал от мальчика перед тем, как по кинотеатру прокатился огненный вал, был сорвавшийся с его губ неоконченный крик, одно слово, которое все изменило:
Глава 27
Соня впихнула Генри на заднее сиденье и осторожно, медленно поехала к «Фуско», чувствуя, как задние колеса скользят и елозят по плотному снегу. Видела в зеркале заднего обзора едущего следом Реда. Когда подъехала к бару, пристегнутый ремнем мальчик спал. Она дождалась, пока Ред подъедет и подойдет.
— Иди говори, а мы тут обождем.
Ред покорно кивнул и направился в бар, как на виселицу, видимо идеально усвоив такую привычку, просто живя в этом городе. Наблюдая за ним, Соня почуяла, как в душе шевельнулась искренняя симпатия, и постаралась ее подавить. Больше не надо никакой эмоциональной привязанности, тем более к женатому мужчине.
Иначе что дальше?
Генри уткнулся в грудь подбородком. Не особенно хочется везти его домой к Эрлу, хоть выбор сокращается с каждой минутой. Она снова позвонила Скотту, и на этот раз он ответил.
— Где ты? — спросила Соня.
— Дома… в Круглом доме. — Голос гулкий, хриплый, неузнаваемый. — В лесу, — сказал он и добавил: — Пишу.
Она выпалила, не успев удержаться:
— Я видела тебя у Колетты.
Последовало долгое глубокое молчание.
— Как… — Скотт умолк. — Ты была за окном? Подглядывала за нами?
— А ты что там делал?
Он не ответил. Оба целую минуту молчали. В долгом молчании Соня увидела головокружительное совпадение прошлого с настоящим, будто они толкуют о том, что было шестнадцать лет назад, когда она его видела в окне Колетты. Возникло тревожное ощущение, что и он это видит, они оба попали в одну хронологическую червоточину, вернувшись в тот день, перед выпускным вечером. Снег залепил лобовое стекло, на время затмив улицу. Время вертится назад в Милберне, штат Нью-Гэмпшир. Если не проследить, сам закрутишься вместе с ним.
Соня заговорила первой:
— Я… Реда искала. Кое-что случилось.
— Что?
Вспомнив о мальчике, она понизила голос:
— Оуэн оставил Генри в фургоне, пошел в бар, напился, Генри убежал. Мы нашли его в старом кинотеатре «Бижу», где идет реконструкция.
— Он был
— Сейчас все хорошо, — ответила Соня. — Только я сегодня не хочу отправлять его домой с Оуэном.
— Может, мне приехать, забрать его?
Она что-то заметила краем глаза, оглянулась, увидела, как дверь бара открылась, в ней замаячил Ред, топчась в заснеженных ботинках.
— Минуточку. — Соня зажала пальцем крошечный микрофон сотовой трубки, дождалась, пока Ред подойдет, опустила стекло. — Ну?
— Оуэн намертво отключился, — сообщил он. — Я разговаривал с человеком в полной коме. Лиза попросила парней оттащить его в подсобку проспаться. — Он покачал головой. — Я с ним утром побеседую.
— Еду, — сказал в трубке голос Скотта, когда Ред повернулся и пошел прочь.
— Постой. — Видя сквозь шторы происходившее вечером в доме Макгуайров, Соня побаивалась отдавать мальчика Скотту. Голос у него сдавленный, механический, будто читает текст с одному ему видимых шпаргалок.
— В чем дело? — спросил он.
— Похоже, Оуэн пьян до бесчувствия.
— Черт возьми! — Скотт издал звериное рычание, которого она никогда от него не слышала.
— Подожди, ты уверен…
— Это мой племянник.
— Он со мной, — сказала Соня. — Я его к тебе привезу.
— Знаешь, как доехать?
— Я была там с тобой в первый раз. Помнишь?
— Ох, правда. — Он беззвучно рассмеялся, скорее, нервно фыркнул, напряжение в тоне исчезло. — Извини. Не пойму, что со мной. Действительно не хочешь, чтобы я приехал? Я не против.
— Сейчас я его привезу. Тогда и поговорим.
— Отлично, — сказал Скотт. — Жду.
Глава 28
Вернувшись от Колетты, Скотт вовсе не собирался писать. Было поздно, головная боль превратилась в редчайшее галлюциногенное чудо вроде религиозного транса, описанного Достоевским, который переживал его, видя образ Бога. Возможно, не мигрень — мигреней у него никогда не бывало, — но похоже на то. В любом случае надо принять ибупрофен, лечь в темной комнате с влажным полотенцем на глазах, ждать, когда пройдет.
Но как только он вошел в Круглый дом, боль улетучилась.
Дом словно проглотил ее. Вместо этого родилась мысль о новом эпизоде в «Черном крыле» — идея снова без всяких усилий полностью сформировалась в сознании. Так творят настоящие писатели? Может быть, иногда просто везет. Или правы те, кто говорит, что хорошая литература рождается в муках.
Окончательно отказавшись от ибупрофена, Скотт включил компьютер, не позаботившись о свете, уселся на табуретку и начал писать.
Шериф знал.
Фэрклот откуда-то знал, что он знает. Представитель закона вежливо, но пытливо расспрашивал об отсутствующей Морин, сменил тему и снова вернулся к ней с преувеличенной небрежностью. Старался поймать Фэрклота на лжи.
Шериф — дружелюбный и веселый парень по имени Дэйв Вуд — заглянул полчаса назад. Беседа началась на пороге, через пару минут Фэрклот пригласил его на кухню выпить чашку кофе. Шериф Вуд восхищался размерами дома, коридорами без углов, внушающими любопытное ощущение движения, даже когда стоишь на месте. Не тревожит ли это иногда хозяина? Нет, каждую минуту искренне радует.
Он услужливо повел представителя закона на обзорную экскурсию, показал все боковые комнатки и коридоры, двигаясь по часовой стрелке по первому этажу.
В столовой решил его убить.
— Да, вот это дом так дом, — проговорил Вуд в пустую чашку и поднял голову. — Во всем доме ни одного угла.
— Верно, — подтвердил Фэрклот. — Даже электрические розетки скругленные. Наверняка специально
