- Спасибо.
- Значит, ты хочешь, чтобы я сидела дома и ждала у телефона, когда ты после благополучного возвращения позвонишь мне и поделишься всеми подробностями?
Я уставила на нее суровый взгляд.
- Нет, мне нужно, чтобы ты меня подстраховала.
- Ты же знаешь, что это проникновение на чужую территорию, хуже того что-то вроде проникновения со взломом?
- Если я найду открытое окно, то не будет никакого взлома. Я просто влезу в него. Если все пройдет как задумано, то никто ни о чем и не догадается. Нет шума, нет и нарушения, а нет нарушения, нет и неприятностей.
- Лучше не надо.
- Надо.
- Я не могу.
- Можешь.
- Я не буду.
- Будешь!
Разговор зашел в тупик.
- Будешь! - заявила я, на сей раз весьма сурово.
Мне очень не хотелось повышать голос, но по-другому не получалось. Я встала с качелей.
- Я ничего красть не собираюсь, так что обвинение в соучастии тебе не грозит. Но если я все же докопаюсь до чего-нибудь важного, колоссального, захватывающего, совершенно невероятного, то мы с тобой сможем разделить Нобелевскую премию.
- Тогда до субботы?
- Да. Это дает мне уйму времени, чтобы собрать побольше информации и прочесать территорию особняка. А у тебя есть уйма времени, чтобы…
- Подумать об отговорках?
Я улыбнулась.
- Нет, наесться макаронами с сыром.
12
Последний день моей временной работы оказался еще лучше, чем я думала. После вычета налогов я благополучно получила двести долларов. Этого было вполне достаточно, чтобы дорогой старый папочка купил себе шикарную новую теннисную ракетку и жестянку с желтыми теннисными мячами в придачу.
Как ни странно, но когда я подхватила свитер, повесила через плечо сумочку с чеком и собралась покинуть агентство, то почувствовала вдруг легкую грусть. Руби обняла меня крепко, по-настоящему, не то что фарфоровая куколка Дженис.
Я помахала рукой, прощаясь с Биг-Беном, Эйфелевой башней и закатом на Гавайях.
- Ты можешь вернуться, когда пожелаешь! - сказала Руби. - Честное слово, я буду скучать по тебе. С тобой приятно иметь дело, Рэйвен!
- С тобой тоже!
Я сказала это от всей души. Эта женщина совсем не походила на типичную жительницу нашего городишки, и мне было приятно с ней подружиться.
- Когда-нибудь ты найдешь подходящего парня, себе под стать!
- Спасибо, Руби!
Это было самое нежное, что мне когда-либо говорили. Как раз в эти дни Кайл Гаррисон, профессиональный игрок в гольф, стал ухаживать за Руби. Она нашла достойного воздыхателя и вполне заслужила это.
Дома я положила чек на прикроватный столик и свернулась клубочком в постели, довольная тем, что отбыла каторгу. День закончился, завтра я смогу обналичить эту бумажку и гордо вручить отцу мой заработок.
Конечно, о том, чтобы заснуть, в такой ситуации и речи не шло. Я маялась без сна всю ночь, гадая, как будет выглядеть суженый. Мне очень хотелось верить в то, что он не любитель носить клетчатые брюки, как Кайл, профессиональный игрок в гольф.
Потом я вспомнила о парне из особняка. Интересно, может, я уже нашла того человека, которого послала мне судьба?
- Чего это ты так улыбаешься?
Надо сказать, я пребывала в таком приподнятом настроении, что улыбка не сошла с моего лица даже при появлении Тревора. Я была просто счастлива.
- С работой покончено. Теперь я могу просто жить на проценты!
- Правда? Поздравляю. Хотя я уже привык видеть тебя в аккуратных офисных костюмах. Надеюсь, теперь ты будешь надевать их только для меня.
- Вали отсюда! - крикнула я и оттолкнула его. - Все равно ты не испортишь мне день!
- Не испорчу, - согласился Тревор и чуть отступил. - Я горжусь тобой.
Он улыбнулся великолепной улыбкой, но в ней подспудно таилось зло.
- Теперь тебе хватит денег, чтобы пригласить меня в кино. Я люблю фильмы ужасов.
- И рада бы, но они разрушительно действуют на детскую психику, так что пока это развлечение не для тебя. Через пару лет - да, может быть, и приглашу.
Я рассмеялась и пошла дальше. На сей раз он не остановил меня, наверное, действительно не хотел испортить мне день.
По окончании восьмого урока я поспешила к своему шкафчику для встречи с Беки. Мы собирались поесть мороженого и обсудить планы операции «Особняк». Оказалось, что у моего шкафчика собралась толпа учеников. Беки перехватила меня на подступах и попыталась увести прочь, но я стала проталкиваться вперед. Это оказалось нетрудно.
Зеваки расступались, завидев меня. Я глянула на шкафчик, и сердце мое упало. К его дверце серебристым скотчем была приклеена веревка, на которой болтались теннисная ракетка моего отца и записка:
Голова у меня закружилась. Все это время Тревор Митчелл держал у себя ракетку. Может быть, он каким-то образом добыл ее в тот день, когда чудик приходил в школу?
Меня колотило от ярости при воспоминании обо всех этих телефонных звонках, раздраженных клиентах, нудных факсах, муторных конвертах и тоскливом созерцании того, как счастливые люди улетали на самолетах, уезжали на машинах и катили на лыжах прочь из Занудвилля, получив от меня билеты, сулящие свободу. Все это мне пришлось пережить только потому, что Тревор поджидал нужного момента, чтобы вернуть ракетку.
У меня вырвался вопль, зародившийся, казалось, в башмаках, взлетевший к самому потолку и эхом отразившийся от стен. Несколько перепуганных учителей выбежали, чтобы посмотреть, что случилось.
- Рэйвен, с тобой все в порядке? - спросила миссис Ленни.
Я не видела, разошлись ученики или все еще отирались там. Я видела лишь теннисную ракетку, не могла дышать, тем более говорить.
- Что случилось? - спросил мистер Берне.
- Ты задыхаешься? У тебя астма? - встревожилась миссис Ленни.
- Тревор Митчелл… - начала я сквозь зубы.
- Да?
- У него все кости переломаны. Он в больнице!
- Что? Как?
- Где? Когда? - попеременно спрашивали запаниковавшие учителя.
Я сделала глубокий вдох.
