Занудвилля и мои портреты, висевшие в свое время в особняке, теперь украшали металлические стенки железнодорожного вагона. В воздухе витал аромат лаванды.
— Мне пришло в голову, что если я не могу привести тебя в особняк, то надо доставить его к тебе.
Я остолбенела, еле сдерживая слезы. Александр внимательно смотрел на меня шоколадными глазами, и его прекрасное бледное лицо освещала выжидающая улыбка.
— Глазам своим не верю! — воскликнула я, жадно вбирая взглядом каждый штрих сотворенного им чуда. — Никогда в жизни не получала лучшего подарка!
Я изо всех сил сжала его в объятиях и от избытка чувств чуть было не лишилась сознания.
Александр легко касался моей талии. Голос его был мягок, губы нежны. Сердце мое переполняла страсть. Оно готово было выпрыгнуть из груди. Я пропускала сквозь пальцы пряди длинных шелковистых волос возлюбленного. Мы кружились, прижимались друг к другу. Головы наши тоже шли кругом, так что в конце концов мы упали на разбросанные подушки.
Мне нужен был не особняк, а Александр.
15. Дом без дворецкого
На следующий день, когда я подкачивала в гараже шины своего велосипеда, мама заехала на подъездную дорожку, выскочила из машины и устремилась ко мне.
— Я пригласила Стерлингов на обед, — объявила она.
— Ты… чего? — переспросила я, со свистом выпуская воздух из вентиля.
— Пригласила их нанести ответный визит.
— Почему? Как?
Сказать, что я была ошарашена, значило не сказать ничего.
— Взяла и позвонила им. А что тут особенного? Люди постоянно приглашают друг друга в гости.
— Но…
— Миссис Стерлинг очень обрадовалась, — продолжила мама. — Не думаю, чтобы в нашем городе кто-то уже свел с ними знакомство, и горжусь тем, что буду первой.
— Это, конечно, очень мило, но…
— Ты не хочешь, чтобы мы с ними познакомились? Или они с нами?
— То и другое.
— Выходит, вздумала оставить их только для себя?! — Мама вздохнула.
— А что тут такого? Я сама с ними только что познакомилась. Ты бы хоть дала мне время это переварить, прежде чем начнешь демонстрировать эту семью в загородном клубе.
— Если ты так сильно переживаешь, то я могу позвонить и отменить приглашение.
— Даже не думай! Ты не можешь так поступить. Это невежливо.
— Я была уверена, что ты поймешь. — Мама трепетно сжала меня в объятиях.
Сколько я себя помню, семья Мэдисон всегда обедала в нише при кухне, за небольшим прямоугольным деревянным столом с соответствующими стульями. Пятна и царапины указывали на возраст этой мебели так же четко, как кольца на срезе древесного стола. Этот стол и стулья помнили великое множество завтраков, обедов и ужинов вкупе с домашними заданиями и всяческими школьными проектами. Столовая в доме была, но там накрывали лишь по великим праздникам. Вот, в кои-то веки, из кладовки были извлечены скатерти, подсвечники из серебра высшей пробы, хрустальные солонки с перечницами, льняные салфетки и столовый фарфор.
— У нас нет черной скатерти с кружевами, — горестно сообщила я маме, занимавшейся на кухне готовкой, после того как тщетно обыскала все шкафы и комоды в поисках предметов убранства, соответствующих стилю Стерлингов.
— А зачем тебе понадобилась черная скатерть?
— Да ты хоть знаешь, кого приглашаешь?
Я остановила выбор на коричневой скатерти, расшитой листьями, расстелила ее и принялась расставлять бабушкин фарфор.
— Не помню случая, чтобы ты сама, без напоминания, стала накрывать на стол, — заметила мама, державшая в руках стеклянную вазу с живыми цветами. — Видимо, мне стоит приглашать Стерлингов почаще.
Я молча расставила шесть тарелок через равные промежутки друг от друга, используя в качестве мерки собственную руку.
— А не рано ты посуду выставила? — подала голос мама. — Только пыль соберется.
— Хочу заранее убедиться в том, что все будет красиво.
Тут в столовую, словно вражеская армия, ворвались Билли с Генри.
— Когда обед? — с порога осведомился братишка.
Меня охватил ужас.
— Он что, тоже будет за столом?
— Конечно. Твой брат — член нашей семьи.
— Но я выставила только шесть приборов.
— Так поставь восемь. У нас столовый сервиз на двенадцать персон.
Я представила себе застольную беседу, переключающуюся с жизни в Румынии на обсуждение фильма «Звездный путь». Кровь моя вскипела от ярости, и Малыш Билли прекрасно это понял. Он победно поднял бровь и вместе с Генри улизнул из столовой.
Я тоже прошла наверх, взяла с ночного столика свою новую сумочку, приобретенную в бутике, и постучалась к братцу.
— Призракам и упырям вход воспрещен, — донеслось из его комнаты.
Я распахнула дверь, открыла свой бумажник и помахала пятидолларовой купюрой.
— Как насчет того, чтобы отпроситься на обед к Генри?
Физиономия у братца сделалась такая, будто я только что показала ему новую игрушку, фигурку Люка Скайуокера.
— Без проблем.
— Обещаешь?
— Гадом буду.
Я вручила братишке пятерку.
Он цапнул ее, зажал в руке и заявил:
— Насчет того, чтобы отпроситься на обед, это да, без проблем. Но чтобы и вправду отвалить…
Меня так и подмывало двинуть его сумкой по башке, но я воздержалась, зная, что он готов к такому повороту событий.
Я снова полезла в кошелек и выудила три бумажки по баксу.
— Это за то, чтобы отвалить, — вручила я ему одну. — Это за то, чтобы там и пообедать, — последовала вторая. — А это за то, чтобы не возвращаться домой как можно дольше, — к братцу перекочевала третья.
— Тогда нам понадобятся деньги на кино.
— И на начос,[2] — подал голос Генри. — В кино я всегда ем начос.
— Ничуть в этом не сомневалась. Небось, вы оба еще и режетесь в видеоигры. На это вам тоже денежки нужны?
Оба утвердительно кивнули.
— Это был риторический вопрос, — прорычала я. — Вот все, что у меня есть.
Я вручила брату смятую десятку, двадцатку и пригоршню мелочи.
— Но чтобы весь вечер не появлялся.
