– Да, Гарри, я слушаю. Я приду, но за Бена поручиться не могу. Попробуй сам с ним поговорить. Минутку.
Она положила трубку рядом с аппаратом и пошла к лестнице позвать Бена.
Не заботясь об оставшейся лежать трубке, она вернулась на кухню. Пусть Бен и Гарри сами разбираются в своих взаимоотношениях. Пожалуй, она только запутает их, а не распутает. Тесса воюет против нее, Бен воюет за нее. Но они сами должны разобраться в своих чувствах. Как ни неудачно все складывается, надо с этим смириться.
Кэролайн начала готовить тесто для овсяного печенья. Если забыть о желтом сахаре и жире, входящих в его состав, это была, по ее убеждению, полезная для здоровья альтернатива шоколадному печенью. «Думай об овсянке, думай об изюме, думай о здоровье», – приказала она себе.
– Мам! Что это за идиотская затея науськать на меня отца? – сердито сказал Бен, вваливаясь в кухню. – Печеньице. У-у!
Прежде чем Кэролайн успела среагировать, он схватил две штуки с противня и запихнул в рот. Когда Бен учился в школе, она успевала спрятать печенье прежде, чем он до него добирался. «Ты потеряла форму, детка», – печально подумала она.
– Не трогай. Это для гостей. – Знакомые слова вылетели у нее непроизвольно.
– Они просто обалденные. Мне сразу так хорошо стало. – Бен налил себе стакан молока, обмакнул палец в тесто для печенья и сел – и все это в мгновение ока. – Но насчет Гарри я не понимаю. Почему ты не сказала ему, что не будет никакого воскресного ужина? Знала ведь, что я не пойду.
– Не знала. Сама я собираюсь туда пойти и подумала, что и тебе не грех повидаться с бабушкой и отцом перед началом занятий. Мне казалось, что это хорошая идея.
– Что все это значит? Маленькая психологическая игра? Ты что, услышала, как какой-то дурак в телевизионном шоу советует сохранить хорошие отношения между детьми и бывшим мужем? – Бен посмотрел на мать твердым взглядом. – Это не сработает. Прости.
– Да, я не хотела бы видеть, что ты действуешь в отношении отца так же, как Тесса в отношении меня. Но вы уже взрослые, и я не намерена вам подсказывать, как себя вести. Я за вас больше не отвечаю.
– Здорово. Предположим, я продолжу отвечать «нет» на все его притязания. Это ведь и надоесть может, поскольку до Гарри долго доходит. – Бен встал и оказался лицом к лицу с Кэролайн. – Я не хочу его видеть. Если ты согласилась на этот званый ужин у бабули – что ж, дело твое. Но одно место за столом останется незанятым. Я не иду.
– Если это твое последнее слово, если ты так решил, то тебе придется жить с этим. – Кэролайн посмотрела на него долгим спокойным взглядом. – Мы ведь Говорим о твоем отце, Бен.
– И самое ужасное, что я прекрасно осознаю сей прискорбный факт. – Лицо Бена казалось высеченным из камня, но глаза пылали. – Только, пожалуйста, не тревожь воспоминания безоблачного детства. Их, как ты сказала раньше, не вернешь. Он ушел, и о нем не было ни слуху ни духу, мам. Теперь он хочет вернуться в мою жизнь, и то, чего он не может добиться от меня, его мать пытается заполучить подкупом. Ну, а я не покупаюсь. Пусть Фолкнеры проваливают ко всем чертям.
Он сверкнул глазами на Кэролайн, которая чуть не плакала. Бен был слишком рассержен, чтобы выслушать ее и тем более принять ее совет. И все-таки она не могла так просто бросить эту тему:
– Ты тоже Фолкнер, Бен.
Он пожал плечами и покачал головой:
– Ты хочешь, чтобы я простил его? Так, что ли? Ты всегда была слишком снисходительна к нему, мам. Даже спустя три года ты не способна разглядеть, каков он на самом деле.
– Бен, пожалуйста, не надо. Я все-таки не святая наивность. Я знаю, что представляет из себя твой отец, и поколебать мое решение ему не удастся. Но я также знаю, что он отец моих детей, и этот узел не может быть разрублен. Это то, с чем придется считаться, Бен.
– Что в переводе означает: сходи на ужин к своей бабушке. – Бен нахмурился. – Ладно, я подумаю.
– Вот и ладно, – с некоторым облегчением вздохнула Кэролайн.
Она переоделась в чистый свитер и джинсы и слонялась по гостиной, без надобности поправляя подушки и картины, когда зазвонил телефон. Сердце ее бешено застучало. «Прекрати, – сказала она себе. – Это не Дэниел».
Но это был он.
Кэролайн опустилась на пол рядом с телефоном.
Нервничая, она накручивала телефонный шнур на палец.
– Кэролайн, мне известно, что ты ждешь своих однокурсников, но я должен был позвонить. – Голос его был еще ниже, чем обычно. – Я знаю, что ты взбесилась на меня, и, может быть, я действительно не имел права так говорить о твоей дочери…
– Я не должна была так сердиться, Дэниел. Просто я…
– Все в порядке, Дэниел, я знаю, что ты сказал это без злого умысла.
– Но у меня был умысел.
Наступило молчание. Кэролайн потеряла дар речи. Она была слишком рассержена, чтобы понять, что он имеет ввиду. О чем он вообще говорит? Сначала заявляет, что раскаивается, а потом – что у него был «умысел».
– Я хочу сказать, – ворвался в тишину голос Дэниела, – что, возможно, не должен был тогда ничего говорить, однако правда есть правда. Я считаю, что ты должна послать Тессу подальше. Скажи ей, чтоб она
