Глава вторая
Голова сегодня болела не так сильно, но Венера Фаннинг все еще поглаживала пальцами небольшой шрам на скуле, проходя по облицованной плиткой галерее, отделявшей ее квартиру от офисов Адмиралтейства Слипстрима. Холл с высокими колоннами простирался почти во всю ширину городской вертушки в Раше; ей приходилось проходить по нему по несколько раз в день. И каждый раз Венера заново переживала те казавшиеся бесконечными минуты, когда она, сраженная пулей, лежала здесь на полу в ожидании смерти. Несчастная и одинокая.
После того случая она уже никогда не бывала в холле одна, хотя понимала, что тем самым демонстрирует окружающим свою слабость. И все равно — ей нужно слышать чьи-то шаги, пусть даже она никогда и не взглянет на идущего чуть позади слугу, не признается в своих чувствах. Завывание ветра снаружи — единственный звук, если не считать звонкого стука ее каблучков и шагов сопровождающего.
Несмотря на воспоминания, которые вызывал у нее этот омерзительный холл всякий раз, когда она туда входила, Венера не стала ничего здесь менять, как сделали бы ее сестры. По крайней мере она не сделает этого, пока не исчезнет боль, пульсирующая в висках утром, днем и ночью. Но когда это случится? Врачи ответа не давали и лишь обменивались угрюмыми взглядами из-под полуопущенных век.
Венера распахнула двойные двери Адмиралтейства, за которыми на нее обрушился шум и неистребимые запахи табака, пота и кожи. Прямо в дверном проеме четыре пажа обоих полов сгрудились вокруг картотечного столика, не замечая, что их церемониальные мечи уже сошлись в бездумной битве. Венера ловко обошла их и проскользнула мимо двух краснолицых офицеров, споривших из-за какого-то клочка бумаги. Она увернулась от книжной тележки, водителя которой не было видно из-за груды взгроможденных на нее томов, и, сделав еще три шага, вошла в вестибюль адмиралтейства, объятого безумием готовящегося к войне офиса.
Вестибюль разделяла на две части низкая деревянная перегородка. Слева — комната ожидания, совершенно пустая в данный момент, если не считать нескольких кресел для пожилых посетителей. Справа сидящие за полированными деревянными столами клерки обрабатывали входящие сообщения и передавали их затем маленькой армии пажей, которые перекатывали между столами крутые лестницы. Время от времени они останавливались, вытягивали шеи вверх и наблюдали, как один из них взбирается на лестницу, дабы изменить высоту или относительное положение одной из моделей, застывших наподобие косяка замороженной рыбы над головами писарей. Два капитана и адмирал стояли как вкопанные посреди всего этого бедлама, словно боясь сделать шаг из-за риска оказаться под колесами проносящихся со свистом стремянок.
Подойдя к перегородке, Венера настойчиво постучала по ней. Через некоторое время ее заметили, и тогда один из пажей оставил свою лестницу и, подбежав, склонился в поклоне.
— Можно мне взять ключ к дамской комнате? — спросила она. Паж кивнул, сбегал к соседнему столу и тут же вернулся с большим, украшенным завитушками ключом.
Венера мило улыбнулась ему, но улыбка мгновенно растворилась в остром ощущении боли, пронзившем ее от скулы до повязки над глазами. Быстро повернувшись, она прошла мимо толпящихся курьеров по обшитому панелями розового дерева коридору, отходившему в сторону от вестибюля. В конце коридора была дубовая дверь, украшенная резными сойками и зябликами и тщательно отполированная, но с потускневшей по причине редкого пользования серебряной ручкой.
Отперев замок, Венера уже шагнула за порог, когда слуга попытался проследовать за ней.
— Вы не против? — спросила она, сердито взглянув на него. Он глубоко покраснел, и лишь тогда Венера по-настоящему обратила на него внимание; он был довольно-таки молод и недурен собой. Но все равно лишь слуга.
Она закрыла дверь у него перед носом и повернулась. Пол в зале был покрыт темно-красным ковром, а стены обшиты дубовыми панелями, отлакированными почти дочерна. Никаких окон, лишь газовые фонари в подсвечниках персикового цвета. Кабинок было всего две, но дожидающиеся своей очереди дамы могли посидеть на расставленных тут и там скамеечках и стульях. Тем не менее Венера еще ни разу не встречала здесь ни одной женщины. Можно подумать, она была единственной женой в Адмиралтействе, навещающей мужа на работе.
— Ну? — обратилась она к трем мужчинам, ожидавшим ее. — Что вы узнали?
— Похоже, вы были правы, — сказал один. — Каппер, покажи госпоже фотографии.
В центр комнаты притащили стул с высокой спинкой, на котором сидел обессилевший молодой человек в кожаном летном костюме. Кровь просачивалась сквозь тугую повязку на ноге и капала на ковер, сливаясь с ним.
— Похоже, задета крупная артерия, — заметила, бросив профессиональный взгляд, Венера. Молодой человек слабо улыбнулся ей. Второй мужчина, нахмурившись, накладывал жгут на бедро летчика. Третий с безразличием наблюдал за всем происходящим. Лысоватый, с поджатыми губами, сдержанный, он производил впечатление человека, привыкшего больше иметь дело с бумагами, чем с людьми. Улыбался он редко, а когда это все же случалось, Венера знала, что поднятые брови и раскрывшиеся губы свидетельствуют скорее о замешательстве, чем о веселости, поскольку чувства других людей были для Лайла Карриера всего лишь бессмысленными, ничего не значащими абстракциями.
Карриер был очень опасным человеком. Другого такого, столь же близкого ей по духу в этом захолустье было не найти. Пожалуй, только ему одному Венера не могла доверять полностью. И поэтому он ей нравился.
Молодой человек с гримасой вытащил из внутреннего кармана куртки пачку фотографий и протянул их дрожащими руками, словно держал не бумагу, а свинец. Венера нетерпеливо схватила фотографии и одну за другой стала рассматривать, поднося их к свету.
— Ага… — То, чего она ждала, нашлось на пятой фотографии. Затуманенное пространство заполняла хрупкая арматура деревянного дока с пришвартованными к нему короткими металлическими цилиндрами, ощетинившимися двигателями. Венера сразу распознала тип: тяжелые крейсеры, способные нести десятки ракет и обслуживаемые экипажем не меньше трехсот человек.
— Они построили доки в саргассах, в точности как вы и говорили, — сказал молодой шпион. — Хорошо, что у меня был воздух в баллоне. Они подкачивают кислород к стройке, используя вот те здоровенные шланги…
Венера рассеянно кивнула.
— Это обнаружил один из ваших коллег. Увидел, как устанавливают за саргассами насосы, прикинул, что к чему, и смекнул. — Она просмотрела остальные фотографии, но других, более детальных снимков крейсеров не нашлось.
— Понятно, еще один секретный проект, — пробормотал Карриер с явным неодобрением. — Такое впечатление, что наш урок Эйри не произвел должного впечатления.
— Это было восемь лет назад, — сказала Венера, всматриваясь в фотографию. — Память вещь ненадежная. Люди забывают… А это что такое?
Каппер дернулся на стуле и с усилием приподнялся, чтобы посмотреть.
— А, это… Не знаю.
На фотографии просматривался неясный, размытый силуэт, частично затененный вертушкой города. Серая веретенообразная форма позволяла предположить, что это судно, но такое было невозможно: вещь затмевала город. Венера поднесла фотографию к самому носу под одним из газовых фонарей и разобрала небольшие точки, рассеянные вокруг серой формы.
— Что это за пятнышки?
— Байки, — прошептал шпион. — Видите следы инверсии? Теперь она поняла. Фотография, казалось, распахнулась на секунду, как окно, и в этот краткий миг Венера узрела на огромное воздушное пространство, окруженное облаком и заполненное комплексами доков, городов и судов. И у края этого пространства висел громадный корабль, напоминающий чудовищного кита, гигантского монстра, способного разом поглотить все крошечные вертушки Раша.
Должно быть просто игра света.
— Насколько велика эта штука? Вы хорошо ее рассмотрели? Долго пробыли там?
