подняла брови, мгновенно распознав обман, но когда они спустились в более безопасную кухню, заметно повеселела.
Ной был рад, когда часы наконец пробили половину первого. Он затолкал свою прежнюю рубашку в портфель, быстро попрощался с Таскани и нырнул в подземку. В киоске на углу он купил хот-дог (Агнесс утке больше не приносила ему обед, а беспокоить Фуэн ему не хотелось) и поспешил в лифт здания, где находился офис мистера Тейера. Его почтительно провели по отделанному хромированным металлом и оклеенному шелковыми обоями коридору до самой двери. На нем все еще была розовая рубашка.
Мистер Тейер разговаривал по телефону, водрузив на стол ноги. Он улыбнулся Ною, закатил глаза – последнее относилось к его собеседнику, кем бы он ни был, – и знаком предложил гостю сесть. Ной сел на стул и, глядя на зеркальные окна здания напротив, принялся слушать «мужской разговор» мистера Тейера: в каждой фразе звучали слова «система» и «товар ». Наконец мистер Тейер повесил трубку и протянул Ною руку:
– Спасибо, что пришли, Ной.
– Я не мог не прийти. – Ной чуть не прибавил слово «сэр», но вовремя его проглотил.
– Послушайте, я намерен обсудить с вами кое-какие дела. И не беспокойтесь, ни одно из них не имеет касательства к Дилану или Таскани! – захохотал мистер Тейер. Типичный смех бизнесмена за Деловым обедом. Ной был готов к тому, что он сейчас предложит ему сигару. – Вы, вероятно, заметили. Ной, я имею обыкновение идти прямо к сути. А суть дела состоит в том, что… – Он сделал паузу. Похоже было, что ему самому еще предстоит решить, в чем же состоит суть. – В свое время я основал не одну компанию. Одни лопнули как мыльный пузырь, другие – преуспели. Вся штука в том, что если мыльный пузырь обойдется вам в миллион долларов, успех может принести миллиарды. Так что, имея на тысячу мыльных пузырей один успех, вы все же останетесь при деньгах. Взять хотя бы меня: на каждые «Северные авиалинии» и журнал «Девушки и авто» найдется Дом моды Кальви и журнал «Девушки и рыбки». – Мистер Тейер откинулся на спинку стула и проверил, какой эффект произвела его речь на Ноя. Это была, вероятно, жемчужина его собиравшейся годами коллекции деловых советов, пикантная подробность, которую он подбрасывал в разговор, когда не мог решить, что в действительности хочет сказать.
К несчастью, эти названия Ною ровным счетом ничего не говорили.
– Да, мыльные пузыри – это, конечно, здорово, – промямлил Ной.
Он чувствовал себя полным идиотом. Возможно, этого и хотел добиться мистер Тейер.
– Да. Я начинал с газет, потом запустил авиакомпанию, а сейчас у меня дисконтные центры. Барахло, конечно, но приносит хороший доход. Хотя если учесть нынешнюю ситуацию на рынке труда, кто знает, чем все закончится. Короче говоря, пару месяцев назад я просматривал расходные ведомости моего семейства… думаю, это был август – вы уже работали у нас в августе?
– С конца августа.
– Тогда, скажем, сентябрь. И я обнаружил, что ваше агентство берет триста девяносто пять долларов за одно занятие.
– За час.
– Точно! В том-то все и дело, сколько, получается, набегает за занятие?
– Шестьсот шестьдесят.
О черт! Цифра сорвалась с языка чересчур быстро.
– А поскольку вы уже знаете этот материал, вам даже нет необходимости готовиться к занятиям!
– Это правда, – подтвердил Ной. Его вдруг обуяла угрюмая гордость. Это и впрямь походило на идеальную синекуру.
– Но вы, конечно, получаете только часть этой суммы?
– Верно.
Мистер Тейер взял со стола гуттаперчевый мячик, потискал его и откинулся на спинку стула, устремив взгляд в пространство.
– А почему бы вам не оставить агентство и не начать работать только на себя?
– Ну, дело в том, что агентство меня некоторым образом подготовило и у меня есть перед ним определенные обязательства. К тому же он и находит мне учеников, а значит, я могу не беспокоиться, что останусь без работы. И потом… видите ли… э… в моем контракте есть пункт, который прямо запрещает мне действовать в обход агентства.
Мистер Тейер проницательно глянул на него:
– Вот как?
Ной кивнул.
– Не будете ли вы так любезны оказать мне услугу, Ной? Вышлите мне сегодня по факсу копию вашего контракта.
– Я… э…
Подождите, Ной, я еще ни о чем вас не прошу, я еще не сделал вам свое предложение. Вот оно. Я собираюсь узнать, каков ваш годичный заработок, и утроить его. Или нет, я не стану узнавать сумму вашего годичного заработка, не будем пускаться в крайности, сделаем так: я предлагаю вам 150 тысяч за год, в течение которого вы будете моим консультантом. Вы умный парень, и вы достаточно хорошо разбираетесь в этом деле, если даже мои дети сделали такие успехи. Я собираюсь учредить агентство, которое составит конкуренцию вашему. Вся загвоздка в том, что я не репетитор. Вы будете заниматься содержательной стороной, а я – бизнесом.
– Вот это да, – только и нашелся что сказать Ной. Он был так ошеломлен, словно мистер Тейер у него на глазах только что выполнил тройное сальто.
– Теперь насчет того, как это согласуется с вашим контрактом. Я понимаю, вам всего лишь запрещено заниматься учительской деятельностью в течение некоторого времени после того, как вы работали на них, и там наверняка ничего не говорится о деловом консультировании. И даже если говорится – поскольку моя жена платит вашему агентству такие деньги, я не буду удивлен, если они включили и этот пункт, – я не думаю, что вам будет грозить уголовное преследование. Пришлите контракт. Я покажу его моему юристу.
– Хорошо, – сказал Ной. В конце концов, он всего лишь посылает контракт. Это не значит, что он согласился. 150 000. Он мог бы купить маме новую машину. Он мог бы смотаться куда-нибудь на лето с Парк-авеню. Он мог бы убедить брата поступить в специализированную школу. Он мог бы закатить мега- вечеринку.
Мистер Тейер расплылся в улыбке:
– Пришлите его сегодня, хорошо, Ной? Я позвоню вам, когда получу ответ.
Рафферти Зейглер. Если не считать тех ста минут в неделю, что Ной проводил непосредственно с ним, Ной старался о нем не думать. Угрюмый, забывчивый Рафферти и его нервная мамаша. Ной не любил к ним ходить – успехи Рафферти были более чем скромными. Воскресенье превращалось в пытку. Идя к дому Рафферти, Ной открыл записную книжку на странице, где значились ученики из Филдстона.
Для человека постороннего это была лишь беспорядочная и бессмысленная последовательность цифр, однако Ной сразу заметил признаки приближающейся грозы, ту единственную последовательность, которая заставляла его бояться приближающихся четырех часов. Спустя пять месяцев занятий Рафферти так и не улучшил свои показатели. По правде говоря, он их ухудшил. Зейглеры заплатили 17 000 долларов за то, чтобы общая оценка Рафферти уменьшилась на пятьдесят баллов. Они жили на
