Наверху, в спальнях дома для сбившихся с пути девочек, Линда плачет вместе с другими девочками, которые здесь живут. Истерично, как обычно плачут девочки-подростки, с которыми случилась беда. Она обещает писать и мужественно улыбается сквозь слезы, как это делали героини тех редких, поднимающих настроение фильмов, которые им разрешали смотреть.
Приехав домой, Линда обнаруживает, что любовник тети ушел к другой женщине, бросив тетю с ее шестью детьми от неудачного брака. В результате такого предательства тетя и двоюродные братья и сестры были вынуждены переезжать во все меньшие квартиры. Так что, когда Линда возвращается, ее тетя с детьми живет на верхнем этаже трехэтажного дома в неприглядном районе рабочего поселка.
Квартира, куда приезжает Линда, — это лабиринт крошечных комнат, пропахших детским маслом «Джонсон» и луком. Она живет в одной комнате с двумя двоюродными сестрами, Пэтти и Эрин, которых она не видела больше трех лет, и те сейчас едва ее помнят. Линда будет носить одежду Эйлин, приказывает тетя; денег на новую одежду нет. Однако одежда, которая когда-то была впору Эйлин, уехавшей искать удачи в Нью-Йорк, Линде немного мала, потому что она выше Эйлин. Эта одежда — юбки, такие короткие, что в них вряд ли пустят в школу, и тесные свитера с вырезом. Линда годами носила униформу, и поэтому одежда кажется ей непривычной и странно волнующей, будто в ней она может стать другим человеком.
Слово «шлюха» все еще отражается слабым эхом от стен. Линда пользуется помадами ярких тонов, которые ей дает Пэтти, и учится взбивать волосы.
Двоюродные братья и сестры относятся к Линде по-разному — одни враждебно, другие заботливо. Они понимают, что она ущербна, хотя не знают и никогда не узнают, за какое конкретно преступление она была изгнана. Это тайна тети и Линды.
Тете сейчас невообразимые пятьдесят лет. У нее похожая на бумагу кожа с веером морщин, тронутые сединой брови. Ее рот взялся складками, верхняя губа сморщилась. Чтобы выглядеть моложе, тетя красила волосы в светлый тон, в результате чего образовался странный сплав медно-золотистого цвета с темно- серебристым у корней. Однако, несмотря на разницу в возрасте, Линда замечает, что при определенном освещении она похожа на тетю. Более того, она больше походит на тетю, чем некоторые двоюродные братья и сестры, — внутренняя связь, которая ни одну особенно не радует.
Тетя каждый день посещает мессу. Ее требник лежит на подлокотнике дивана в комнате-берлоге, как бомба, которая вот-вот взорвется литургией и зловещими предсказаниями последствий греха.
Линда начинает свой последний учебный год в бесплатной средней школе в первую неделю октября. На ней темно-серая юбка и белая блузка Эйлин, но она отвергла предложение Пэтти покрасить ногти, потому что стесняется своих рук.
Школа расположена на самом конце длинного полуострова. С первого взгляда она напоминает тюрьму. Низкое кирпичное здание с плоской крышей окружено сетчатым ограждением, чтобы учащиеся не подходили к воде. Деревьев нет, а есть только асфальтированная автостоянка. Здание такое, что навевает мысли о часовых на башнях.
Средняя школа имеет мало общего со своим окружением, будто намеренно игнорирует его. Именно в это октябрьское утро океан ослепляет своим блеском, а небо безукоризненно синего цвета. Вдали Линда видит Бостон. Школа, как и сам рабочий поселок, кажется какой-то аномалией: будто поселок перенесли на место, которое, сложись все иначе, могло бы стать южным районом Бостона с самым дорогим жильем.
Стекла окон в школе, мутные от морской соли, защищены проволочной сеткой, чтобы чайки, которые периодически пытаются разбить стекло, не проникли внутрь. Они хотят полакомиться завтраком учеников. Одно из главных школьных правил гласит: никогда не кормить чаек.
Братья и сестры оказались довольно болтливыми, и слухи о Линде распространились еще до того, как та пришла сюда. Заместитель директора школы подозрительно оглядел ее, уже отмечая нарушения. «Избавьтесь от этой юбки», — заявил он.
И тем самым поставил Линду на место. На тот случай, если ей что-то взбредет в голову.
Линда идет по коридорам и останавливается перед оранжевой дверью с узким окошком. Сквозь стекло она видит преподавателя и группу учеников — парней в красочных спортивных рубашках, девушек с завитыми волосами. Когда она открывает дверь, преподаватель замолкает. Лица учеников — словно расплывчатые пятна. Долго стоит тишина, дольше, чем следовало бы, — кажется, она тянется вечность. Учитель, в очках с черной оправой, спрашивает ее имя.
— Линда, — вынуждена сказать она. Ей жаль, что ее зовут не Габриела и не Жаклин. Как угодно, только не Линда.
Преподаватель жестом приглашает ее сесть. В туфлях Эйлин с подбитыми каблуками она идет к столу и садится позади какого-то парня.
— Мы проходим Китса[56], — говорит он шепотом.
Линда рассматривает профиль юноши. На ум приходят слова «надменный» и «аристократический». У него каштановые волосы, немного грязные и такой длины, какая едва ли разрешена. Когда он поворачивается, то видно, что у него подбородок взрослого мужчины. На шее у юноши фурункул, но она старается не замечать этого. Должно быть, он очень высокий, думает Линда, потому что, даже когда сутулится, он выше ее.
Он продолжает сидеть вполоборота и время от времени вполголоса сообщает ей различную информацию: «Китс умер в двадцать пять лет»; «Мистер К. — хороший мужик»; «Тебе нужно выбрать поэта для письменной работы».
Но Линда знает все о Китсе и поэтах-романтиках. Кроме того, что она научилась стирать, она получила у монахинь солидное образование.
Прежде чем выбраться из-за стола, парень представляется Томасом. Край книжного листа загибается под его рукой. От тела исходит запах чего-то похожего на теплые гренки. У него темно-синие глаза и, как у большинства парней его возраста, кое-где на лице прыщи. Туфли жмут Линде, когда она выходит из класса. Она не надела чулок и очень стесняется своих обнаженных ног.
После школы Линда едет автобусом до Аллертон Хилла и садится на скале над океаном. Здесь ей все знакомо и напоминает о доме для оступившихся девочек, по которому она испытывает сейчас какую-то смутную ностальгию. Она выбирает удобное место, чтобы видеть город: закручивающийся спиралью холм, на котором он стоит; дома, один величественнее другого, хотя большинство из них на зиму заколочены и земля выглядит неухоженной; поселок, расположенный в стороне от остальной части города, — группа красивых старомодных домов и исторических достопримечательностей; пляж с построенными в тридцатых и сороковых годах домиками, которые во время ураганов иногда смывает в море; Бэйсайд — район бунгало и коттеджей, аккуратно разделенный на улицы, названные буквами алфавита, от А до Y (а где же Z?); район, где живет она, — с домами на две или три семьи и расшатанными пожарными лестницами; расположившийся вдоль Нантаскет Бич парк аттракционов с вереницей дешевых ночных клубов. Центр
