принялся выписывать направление в больницу.
Валерий поманил меня к себе и, когда я наклонился, спросил:
– В какое отделение?
Я, как говорят политические комментаторы, озвучил вопрос, то есть повторил громким голосом. И на некоторое время стал переводчиком с тихого на громкий.
– В терапию, – ответил доктор Филимонов.
– Во взрослое отделение или в детское? – спросил (через меня) Валерий.
– Во взрослое. Ты же, Валерик, взрослый человек.
– В цирке нас осматривал педиатр. Наши внутренние органы – детские.
– Так что – в детское? – засомневался доктор.
– Ни в какое, – сказал Валерий. – Дома полежу. Я доверяю только Игорю Павловичу. Он знает, где я взрослый, а где – ребенок.
– Валерик, Валерик, – сказал Игорь Павлович. – Я тронут. Хорошо, я выпишу рецепты и процедуры несложные: горчичники, банки. И номер моего мобильного. Не оставляйте его без присмотра (это уже мне и Дюймовочке). Я опасаюсь ангины и отека горла. При ухудшении дыхания вызывайте меня.
– Странно, – сказал я, подавая доктору Филимонову его синий ватник, – Валерий крепкий и закаленный парень. С чего бы он? И не сказать, чтобы где-то ноги промочил или что-нибудь в этом роде…
– Мне кажется, – сказал опытный участковый врач, что болезнь возникла на фоне сильного нервного напряжения. Так что старайтесь не напрягать его нервы.
Доктор ушел, а я с рецептами отправился в аптеку. Наше сыскное отделение в одночасье превратилось в медпункт со стационаром – неисповедимы пути Господни!
Недалеко от нашего подъезда снег заносил иномарку (кажется, это была «Ауди А-8») с сидящим внутри водителем. Он дремал, откинувшись на сиденье. Сиденье было отодвинуто назад, спинка отклонена. Для удобства. Я постучал в водительское окошко. Водитель, пожилой человек в кожаной куртке, из-под которой виднелись воротник кремовой сорочки и толстый узел бордового галстука, чуть опустил стекло:
– Чего тебе?
– Снегом занесет – кто тебя откапывать будет? Дворник?
Он нехотя вылез на природу, прихватив фирменную сметку, и принялся счищать снег с автомобиля.
– Кулибина ждешь?
– Ну.
– Он у нас.
– Понятно. Чего долго?
– У него обморок. Сейчас лежит. У нас доктор как раз оказался. Сделал укол. Сейчас спит твой Кулибин.
– Господи, – сказал водитель, – у него же сына убили.
– Это он успел сообщить.
– Я пойду, приведу его!
– Ни в коем случае. Доктор вколол ему что-то, со снотворным, наверное, два часа не велел будить.
– А откуда я знаю, что ты не врешь, парень? Пойдем, покажи мне его. Увижу, что спит, буду ждать, сколько надо.
Робости в нем не наблюдалось. Предполагая нехорошее, готов был ринуться в незнакомую квартиру. Я подумал, что водитель – не единственная должность, которую он исполнял при Кулибине.
– Вот что. Я сейчас спешу в аптеку за лекарствами. У нас там… еще один больной. Доктора к нему и вызывали.
Я понимал, что это звучит неубедительно. И поэтому не удивился, когда водитель-телохранитель потребовал:
– Покажи рецепты.
Показал. Очки он достал мгновенно: в куртке для них имелся специальный кармашек. Водрузил на нос, внимательно просмотрел рецепты. Вернул их мне.
– Я пойду с тобой, парень.
– Давай.
В наш лазарет мы явились вдвоем. Я отдал лекарства Дюймовочке, и она принялась обрабатывать Валерия: растирания, потом горчичники плюс мед с лимоном. Мы втроем подкреплялись на кухне. Водитель оказался мужиком неразговорчивым. На наши естественные вопросы насчет своего шефа и его несчастного сына только пожимал плечами.
– А кто он, твой шеф: военный, бизнесмен, чиновник?
– Да так, в общем…
Не много.
– «Болтун – находка для шпиона» – это не про тебя сказано.
– Ну.
На кухню заглянула Дюймовочка:
– Проснулся ваш клиент.
Опередив нас с Архипычем, водитель очутился возле своего шефа. Крикнул нам: «Воды!» (я принес) и принялся помогать шефу приводить себя в порядок. Вскоре господин Кулибин был готов для беседы.
– Извините меня, пожалуйста, за причиненное беспокойство, – смущенно сказал он. Сделал еле заметное движение головой, и водитель исчез, аккуратно притворив за собой дверь. – Мы можем продолжить. Больше со мной этого не повторится. Вообще-то я умею держать себя в руках.
– Ну что вы! Есть вещи, которые сильнее нас, – я произнес эту банальную фразу с единственной целью разрядить обстановку. И цели, кажется, достиг. Потому что господин Кулибин как-то решительно причмокнул и заявил:
– Я и так отнял у вас уйму времени. Поэтому теперь сразу возьму быка за рога. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моего сына.
Мне стало не по себе. Было такое ощущение, что мне предложили прыгнуть вниз головой с десятиметровой вышки. Было, было в юности такое дело. Вода была так далеко, пространство до нее казалось таким гибельным… Одним словом, я попятился тогда и позорно слез с этой чертовой вышки по лестнице. Я и сейчас собрался было попятиться, но Юрий Архипович, невозмутимый наш Юрий Архипович, спокойно достал из папки бланк и протянул Ивану Никитичу.
– Заполните, пожалуйста.
Иван Никитич принялся за работу.
– Здесь не проставлена сумма, – сказал он.
– Шестьдесят тысяч рублей не изменят вашего намерения?
– Нет, конечно.
– Впишите, пожалуйста. Это за исключением расходов, связанных с поездками за пределы Москвы.
– Да-да, в договоре указано.
– Подпишите, пожалуйста. Пока мы с вами будем беседовать, нам изготовят второй экземпляр.
– Хорошо. А скажите, ваш ли… Валерий Янович подключится, когда поправится?
– Конечно.
– Тогда начнем.
Юрий Архипович отнес в другую комнату бланки договоров. У Дюймовочки был вполне пристойный почерк.
Поставив на журнальный столик диктофон, спросил:
– Вы не возражаете?
Кулибин подумал, прежде чем ответить.
– Нет, пожалуйста, я не против.
