Греков спрыгнул в снег и протянул руку Татьяне. На мгновение он увидел вблизи ее лицо, ямку на подбородке и ощутил аромат духов.
Неширокая накатанная дорога вела в дачный поселок. Они свернули с нее на едва приметную тропинку.
— Вот мы и одни. — Татьяна остановилась. — Ты умница, не забыл, что я люблю гвоздику.
Греков молча улыбнулся.
— Ее цветы похожи на маленькие взрывы. Не то что розы. Те ленивые и довольные. — Татьяна искоса посмотрела на своего спутника и неожиданно шагнула с тропы.
— Погляди, как эта ель похожа на Всесвятского. Его длинный нос. И макушка лысая… Кстати, если бы не Всесвятский, не знаю, как бы я отделалась от Ани. Она хотела идти вместе со мной. Не молчи, Греков.
— Я не молчу, Танюша. Я думаю.
— Так думай вслух. Как все глупо… Почему мы так мало живем?
С ветвей посыпались хлопья снега. Татьяна остановилась, приподнялась на носки.
— Смотри, Гена, белка.
Вытянув рыжее тельце вдоль ствола, белка таращила на них черные капельки глаз.
— Так и будем любоваться друг другом? — прошептал Греков.
— Ага, — тихо ответила Татьяна и громко вскрикнула.
Белка стремительно взлетела на ветку, на другую, потом перескочила на соседнее дерево и скрылась, уронив с вершины ели толстый снежный пласт.
— Здорово. Как птица, — проговорила Татьяна.
— А все за счет быстрого вращения хвостом, — пояснил Греков. — Я об этом где-то читал. Не хочешь падать — верти хвостом. Теперь нам остается встретить волка.
— И Красную Шапочку. — Татьяна стряхнула с плеч снег.
Греков принялся ей помогать и только сейчас ощутил и этот лес, и снег, и то, что они одни. Не надо озираться, вглядываться в каждого встречного. Он вспомнил, как недавно в кинотеатре они с Татьяной старались укрыться в самом дальнем уголке фойе. А потом в просветленной темноте зрительного зала Греков сидел неподвижно, боясь повернуться к Татьяне, чтобы не заскрипело старое кресло.
Татьяна задержала его ладонь на своем плече, накрыв серой школьной варежкой.
— Столько лет избегать друг друга. И теперь этот лес… Помнишь нашу встречу в кафе? После твоего визита к профессору Тищенко…
— Ты была очень голодна.
— Нет, я просила только кофе.
— Не надо об этом, Танюша. Вспомни, мы познакомились двадцать четыре года назад. На стадионе. Я пришел на тренировку со своим другом. Высоким и красивым парнем.
— Я даже помню, что он лучше тебя подавал угловые…
— Да. Это был его коронный номер. — Греков второй рукой прикрыл серую варежку. — Его всегда посылали подавать угловой. Он знал, что в этом неподражаем. Но нельзя же без конца подавать угловые. Люди перестают удивляться. И привыкают. А это конец…
Рука Татьяны выскользнула из варежки, и в следующее мгновение Греков наклонился и стал целовать руки Татьяны. Его шапка сбилась на затылок, и со стороны, наверное, он выглядел смешно.
Тропинка вывела к дачному поселку. Одинаковые домики, строго соблюдая дистанцию, тянулись вдоль улицы. Нежно-голубого цвета, они казались маленькими хрустальными дворцами.
За синеющей широкой полосой леса утробно ухнула электричка.
По нетронутому насту вдоль улицы шла девчушка лет десяти, продавливая свежую лыжню; она, казалось, тянула за собой две макаронины-спагетти. Женщина в комбинезоне вышла из калитки с двумя пустыми ведрами.
— Если мы обойдем?.. Мы должны ее обойти, — Татьяна подбородком указала на женщину.
— Не бежать же нам, — и Греков с беспокойством поглядел на ведра. Но Татьяна его не послушала и заспешила, прижимая к боку руку Грекова.
Женщина понимающе серьезно остановилась, пропуская их вперед себя…
Смех Татьяны растолкал прозрачную тишину морозной улицы. И Греков рассмеялся. Над забором ближайшей дачи показалось лицо старика. Голубоглазое, с сухим острым носом, обрамленное всклокоченными седыми волосами, оно показалось Грекову очень знакомым.
«Из заводских кто-нибудь», — Греков резко отвернулся. Он хотел было спросить Татьяну, но передумал. Не надо привлекать внимание старика. Татьяна заметила внезапную перемену и оглянулась. Однако беспокойства не проявила.
«Нет, нет… Этот человек не с завода. Но откуда я его знаю?! И он меня знает, иначе с чего бы ему так пристально меня разглядывать… Ах, да!»
И в памяти Грекова всплыла встреча в кафе, в день серьезной размолвки со Смердовым… Именно в компании с этим стариком находился сын Татьяны, Кирилл. И какой-то морячок.
Греков обернулся. Но старика уже не было.
— Помните, как-то в столовой к нам подходил мужчина? — Иван Николаевич придержал ногой дверь и сбросил у печки несколько поленьев. — Он вас хвалил за что-то. Помните?
Кирилл молча и выжидательно смотрел на старика.
— Я его сейчас видел.
— Главного инженера? Вы что-то перепутали.
— Я?! У меня отличная зрительная память. Хотя и пора ей угасать, пора.
— Не мог он сюда приехать. Сегодня похороны и поминки. Начальник сбыта нашего завода приказал долго жить, — возразил Кирилл.
— Не спорьте, — старик откинул заслонку и пошуровал в тлеющих углях кочергой. — Если и зрительная память начинает сдавать, это очень печально для меня. Прогрессирующий склероз.
— Заключите пари, — бесстрастно ввернул Адька. Он никак не мог справиться с пробкой и теперь продавливал ее в бутылку.
— Я готов! — с необычайной живостью подхватил Иван Николаевич. — Пари! На «американку»!
— Идет! — Кирилл снял с гвоздя пушистую беличью шапку и набросил пальто.
— Пригласи своего шефа к нам, — предложил Адька. — Небось промерз, бедняга. К тому же личный контакт, сам понимаешь… Моего бы старпома сюда ветерком задуло, я бы его накачал, чтобы в рейсе не скрипел.
Кирилл вышел, хлопнув тяжелой, обитой войлоком дверью. Пустая улица просматривалась вверх, словно сквозь свернутый в рулон лист чертежной бумаги. Никого. Лишь у колонки копошилась женщина с ведрами. Да девчушка переставляла лыжи…
До поворота метров тридцать, а там вновь дорога должна просматриваться насквозь до самой станции.
Кирилл прибавил шаг. И сквозь редкие ветки споткнувшейся на повороте молоденькой елочки он увидел мужчину. Рядом шла женщина. Они двигались не торопясь, о чем-то переговариваясь…
Кирилл решил подойти ближе. Он надвинул шапку на глаза и заторопился, прижимаясь к деревьям.
Кажется, и вправду Греков. Но пари есть пари. Нужна полная определенность. Надо как-нибудь засечь профиль. И вдруг женщина остановилась, приподнялась на носках, закинула руки на плечи мужчине и поцеловала его…
Кирилл шагнул в сторону. Жесткие ветви едва не сбили его беличью шапку. Нет, он еще не верил. Просто удивительное совпадение. Как во сне, Кирилл стал медленно приближаться к стоящим посреди дороги двум фигуркам…
Татьяна прикрыла руками глаза и, неестественно пригибаясь, пошла вдоль дороги. Греков повернулся, еще не понимая, что произошло. И тут его губы, узкие глаза и брови вытянулись тремя темными параллельными линиями.
Они стояли так несколько секунд. Друг против друга. Кирилл чувствовал, как с его лица сползает
