карманам ключи, отвертки. Шлепнул ладонью по капоту: мол, готово, съезжай с поста.
У него явно испортилось настроение.
Отогнав машину в угол двора, Сергачев по узкой плачущей лестнице поднялся на второй этаж, в кабинет начальника колонны, за путевым листом.
Майор бронетанковых войск в отставке Константин Николаевич Вохта сидел за обшарпанным канцелярским столом, подперев ладонями подбородок. Казалось, он дремал: его и без того небольшие глаза уменьшали толстые бинокулярные линзы очков. Перед ним лежала толстая пачка путевых листов — итог работы за вчерашний день. И рядом пачка потоньше — листы водителей, чей рабочий день еще не начался…
Вохта давно уже выписал все, что его интересовало по колонне: платный километраж и общую выручку. Все выглядит вполне прилично, только вот коэффициент, будь он неладен, очень уж низкий за счет холостого пробега. Семьдесят процентов вместо восьмидесяти пяти. И никак не поднять. А все из-за новичков. Водителей опытных не хватает, вот и набирают прямо из автошколы. Им бы песок возить, так нет, в такси сажают. Выполнишь с ними план, когда свой парк найти не могут?..
Вохта взглянул на Сергачева и вздохнул.
— Справился?
Сергачев пожал плечами и молча протянул руку за путевым листом.
Короткими толстыми пальцами Вохта принялся перебирать стопку.
— Ты, Сергач, на меня обижаешься, знаю… А я специально. Зарываться ты стал больно, мол, и без меня жив будешь. Ну и что? Покрутился? Понюхал замок на складе у Муртазихи? Понял, что я вам отец родной? То-то же. Гордыня, она, брат, многих под горькое похмелье подводила. Хорошо, тебе еще директор помог…
— На сколько выпускаете? — прервал Сергачев.
— А ты не спеши, не спеши. Слушай, когда тебя учат…
Вохта нашел наконец путевой лист и склонил голову, просматривая запись. Розовое темя едва прикрывали коричнево-бурые крашеные волосы.
— Нарисую я тебе одну смену. После ремонта. По закону.
— С каких это пор вы стали такой законник? — не удержался Сергачев.
Вохта пожевал губами, раздумывая, ответить или нет. Взял со стола ручку и, сдвинув лист под углом, наложил резолюцию.
— И долго мне без сменщика ходить? — спросил Сергачев.
— Неужто уже от Яшки Костенецкого оправился?
— Оправился, — усмехнулся Сергачев. — А вы?
— Что я? Не видал я таких. Горлопан он был, твой Костенецкий. Шпана. Хоть и возрастом солидный. — Вохта сунул лист в широкую ладонь Сергачева. — Подберу тебе сменщика, не беспокойся.
— Там один паренек на «лохматке» мастерит. Может, переведете ко мне?
— Кто это?
— Слава. Фамилию не знаю.
— И он без сменщика?
— В больнице его напарник. Отлеживается! — Вопреки желанию голос Сергачева прозвучал резко и многозначительно.
Вохта поднял глаза, словно блеснул под солнцем лист кровельного железа.
— Ты о чем, Сергач? — Он вновь уперся ладонью в подбородок.
И Олег почувствовал неприятную пустоту где-то между ребер.
— Я ни о чем… Говорю, Славка тот сейчас без сменщика. А мне одному трудно с ремонтами всякими…
— Ладно. Ступай. Я подумаю об этом, — прервал Вохта обычным своим тоненьким голосом. — Кстати, если хочешь, прихвати пару часов. Семь бед — один ответ. Коэффициент у тебя хороший, так что шустри, мастер.
Сергачев сунул путевой лист в карман и направился к двери. Он чувствовал на спине взгляд маленьких глаз. Казалось, они щекочут, заползают под пиджак, словно липкие щупальца. Теперь-то он понял, почему Муртазиха его из склада шуганула, — без Вохты тут не обошлось… Придет время, и он схлестнется с Вохтой. Клочья полетят…
Оказавшись в коридоре, Сергачев с силой пнул ногой урну, припечатав ее к стене. Несколько скучающих шоферов удивленно оглянулись на Сергачева. Среди них был и Слава. Сергачев кивнул Славе и отошел с ним в сторону.
— Слушай, сколько прошла твоя «коломбина»?
— Четыреста тысяч.
— А моя сто двадцать. Сцепление поменял сегодня. Вообще как новая.
— Ну и что? — Слава не понимал, куда клонит Сергачев.
— Переходи ко мне менялой.
Слава пожал плечами. Предложение было заманчивое. Новичкам хорошие машины доставались редко, да и то по знакомству. И Слава с удовольствием бы согласился. Только…
— Когда-а-а еще твой напарник выпишется, — подталкивал к решению Сергачев.
Конечно, Слава и сам мог решить свою судьбу. С Чернышевым он познакомился только в парке, и обязательств друг перед другом никаких у них не было, все верно.
— Я поговорю сегодня. Схожу в больницу, — произнес Слава.
Сергачев достал три рубля. Подумал. Отложил один рубль: на линию нельзя выезжать пустым. Хотя бы для ГАИ, на штраф, мало ли…
— Вот. Купи ему что-нибудь. Фрукты… Небось с этой «лохматкой» в кармане сквознячок. Сам когда-то мучился.
Слава молчал. Предложение Сергачева, понятное дело, было точно подарок. Сразу и не верилось…
— Послушай, а если начальник скажет «нет»?
— Согласовано! — со значением ответил Сергачев. — Я условие поставил.
— Условие? Вохте? — В голосе Славы звучало сомнение.
Сергачев пожал плечами: как знаешь. И повернулся.
Слава забежал ему дорогу.
— Не обижайся, мастер… Я к тому… Сам-то ты столько дней загорал, выползти не мог из парка, ремонтировался — понятное дело: Вохта от тебя отвернулся. А тут — условия ему, смешно, да…
Сергачев взглянул в виноватые глаза парня.
— Это я от него отвернулся, ясно? Я! Вохта хотел, чтобы все помалкивали, когда он своим прихлебалам новые машины раздает. А я взял и выступил на собрании. Вот он и мстил мне! Подергайся, мол, с ремонтом, понюхай замок на складе у Муртазихи. Поучить меня хотел. Учитель выискался! Тут я к директору… Я и до министра достучусь, если обида…
Слава испугался. Чего доброго, Сергачев передумает брать его сменщиком.
— Да я так, — бормотал торопливо Слава. — Не обижайся, честно.
Сергачев мазнул взглядом по его унылой физиономии. Улыбнулся.
— Ладно. Покрутишься в парке с мое, разберешься.
Слава понял — прощен. Посветлел лицом.
Сергачев сунул ему в карман деньги, предназначенные для больного Славкиного напарника, и пошел вниз по лестнице.
Надо еще пройти медицинский осмотр, как обычно перед выездом на линию. Получить талоны на бензин…
В медпункте никого из шоферов не было. Фельдшер Тая читала «Графа Монте-Кристо» и грызла семечки, аккуратно складывая шелуху в пепельницу.
Сергачев придвинул стул и сел.
— Рабочий номер? — Тая отстранила книгу.
