«Что они имеют в виду? – подумал Клямин. – Что их так пугает?»
– Хотите кофе? – Он повел головой в сторону кухни. Параграф вытянул себя из кресла, прихватил бутылку и направился следом за Кляминым. Кепи он сунул в карман плаща…
Кухня с ее цветным кафелем, югославской универсальной установкой и светильниками выглядела опрятной.
– Холостая жизнь вам не в тягость, – заметил Параграф. Он придвинул к столу табурет и сел, откинув подол плаща.
– А вы женаты? – уклончиво проговорил Клямин.
– Женат. Двадцать лет как женат, – охотно отозвался Параграф.
– О… Награда ищет героя.
– Точно, – поддержал Параграф. – Редкость в наше время.
Клямин поставил на стол две чашки, масло, банку с растворимым кофе, положил соленые палочки, нож. Он поднес к чашкам чайник, наклонил, придерживая пальцем крышку.
– Понимаете, Антон, – продолжал Параграф, – в нашей семье никогда никто не разводился. Ни деды, ни дядья с тетками. Мой отец прожил с матерью сорок пять лет. Всякое между ними было, но семью блюли. Отец был человек высоконравственный, прокурор. Сами понимаете – все на виду… К тому же я люблю свою жену.
– И ни разу ей не изменили, – съязвил Клямин.
– Наносите запрещенные удары. Мы недостаточно с вами близки. – Параграф улыбнулся, сужая и без того узкие, словно у сонной кошки, глаза.
– Да. Мы недостаточно знакомы, – согласился Клямин, размешивая ложечкой кофе. – Однажды я вас встретил случайно. Во дворе дома, в котором жил мой приятель… Ужасная история: он вывалился из окна, упал с девятого этажа.
Параграф спокойно смотрел на Клямина, лишь пальцы его побелели, сильнее сжимая ручку чашки.
– Никаких случайностей, – помедлив, заговорил Параграф. – Я живу в том доме. Ужасная история. Я хорошо знал Михаила. Обращался к нему за помощью – он был отличный кузовщик… Кстати, это я его и познакомил с Серафимом Куприяновичем. А Михаил сосватал вас. – Параграф хлебнул кофе, взял соленую палочку, обмакнул ее в масло и с хрустом надкусил здоровыми выпуклыми зубами. – Я живу в том доме. Ужасная история. – повторил он. – Я шел на работу, и вдруг…
Клямин кивнул, обхватил чашку обеими ладонями, уперся локтями в стол и поднес чашку ко рту.
– Так и не выяснили причину гибели? – спросил он, прежде чем сделать глоток. – Что говорят в юридических кругах?
– Самоубийство, – ответил Параграф. – Напился, шагнул в окно… Впрочем, я давно не вращаюсь в юридических кругах. Проштрафился. Но это дело прошлое.
Сделав глоток кофе, Клямин снова покивал головой. Мол, у каждой сошки свои сережки, и чужой нос совать нечего. Он никак не мог понять Параграфа. С одной стороны, вроде мужик как мужик, только белобрысый очень. С другой – загадка, не мог с ним Клямин расслабиться. Такое впечатление, что сжимает его Параграф, не отпускает…
– Те м не менее вы, Виталий, знаете обо мне больше, чем я о вас. – Клямин притворился наивно- удивленным. – Так мне кажется.
Он понимал, что надо отвлечь внимание Параграфа от той истории, которая случилась во дворе кооперативного дома…
– Может быть, и больше, – дружески улыбнулся в ответ Параграф. – Вы мне симпатичны, Антон. Не знаю чем, но вы мне симпатичны… И я хочу вам сделать, как говорят, замечание из жизни. – В голосе Параграфа прозвучал коренной южноморский говорок. – Не будем держать друг друга за дурака… Вы, Антон, работаете на серьезную организацию. Хотите вы этого или нет. Так сложилась ваша судьба. И моя, кстати.
– Организация? Ха… Я имею дело с Серафимом.
– Серафим – это только кончик организации… Вы меня понимаете?
– Скажем! – Клямин не стал упрямиться, чтобы не дать Параграфу перевести дыхание. Мало ли, вдруг тот раздумает вести этот разговор.
– И вы, Антон, допускаете, простите за грубость, некоторое легкомыслие… Например, история с аварией автомобиля… И вообще, Антон, вы ведете себя… Словом, Серафим иногда бывает вами недоволен. Мне так кажется.
Параграф отодвинул чашку и встал. Пора было ехать в аэропорт. Он вежливо поблагодарил Клямина за кофе и принялся застегивать свой модный плащ, из кармана которого утиным клювом торчал козырек клетчатого кепи.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Наталья приблизила ладонь к светильнику и растопырила пальцы. Предательская полоска секла нежную нейлоновую ткань. Ей нередко самой приходилось поднимать петли. Но специальные крючки она оставила дома, а без них никак не обойтись.
Еще надеясь, что подол юбки скроет просечку, Наталья натянула колготки и взглянула в зеркало. Да, заметно, и очень. К тому же все почему-то обращают особое внимание на ее ноги.
Продранные колготки сразу бросятся в глаза. Ну и пусть! Даже лучше. Она дала себе слово быть независимой. Она вообще может не надевать колготки, только сегодня холодно и ветер.
