Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I

Борис Гедальевич Штерн Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I

Фаллическо-фантастический роман из жизней замечательных людей

КНИГА ПЕРВАЯ ЭФИОП твою МАТЬ

Очень своевременный роман.

В. Ульянов-Ленин

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ОФИР ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

Как было бы хорошо написать художественное произведение, в котором ясно высказать текучесть человека, то, что он один и тот же в разных ситуациях — то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо.

Л. Толстой

ГЛАВА 1 ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Предисловие есть пустословие довольно скучное.

А. Пушкин

ГЛАВА 2 В ЧИСЛЕ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ,

отправленных Петром Великим в чужие края для приобретения сведений, необходимых государству преобразованному, находился его крестник, арап Ибрагим.

А. Пушкин, Арап Петра Великого

В числе немногих детей, сумевших вырваться с остатками врангелевской армии из Крыма, находился Сашко Гайдамака, сын известного на Украине анархиста и террориста-безмотивника Олександра Олександровича Гайдамаки, — его отец обвязался динамитом, взорвал здание гуляйградского ЧК и подтвердил тем самым свою фамильную репутацию.[1]

Сашку еще не исполнилось девяти лет, но на вид ему можно было дать все двенадцать. В роду Гайдамак всех хлопчиков называли Сашками, а девочек — Сашками. По материнской линии бабка у Сашка была Сковорода, а дед — Кочерга, но Сашку эти знаменитые украинские фамилии еще ничего не говорили, кроме своего прямого назначения — сковорода, кочерга, гайдамака. В этой жизни ему было «vsyo po houyam»,[2] как он любил выражаться по-французски. Он вообще не понимал, куда попал и что вокруг происходит. От отца-безмотивника у Сашка остался аккордеон с пятью регистрами и трофейный германский велосипед «Кольнаго» с тремя передачами, на котором Сашко выделывал непредсказуемые кренделя и то и дело разбивал голову и расшибал нос. Махновцы держали этого белобрысого хлопчика за сына полка и возили его с аккордеоном и тяжелым велосипедом на обозной тачанке, застеленной персидскими коврами. За это Сашко играл для них самое простенькое — «Яблочко», «Кирпичики», «Интернационал», «Каховку»:

Каховка, Каховка,
Маруся-махновка
Горящей Каховкой идет.

Маруся Никифорова услышала эту песню, смахнула слезу, спустила ему штаны, поцеловала в попку и накормила жареной картошкой. В конце концов на «Кольнаго» кинул свой острый глаз сам батька Махно и реквизировал его будто бы для нужд крестьянской армии, но катался на нем сам.

Покатался, покатался и где-то забросил. Сашко сильно горевал по велосипеду, зато голова зажила. Аккордеон же помог хлопчику выжить, а жизнь ему спас черный шкипер итальянского парохода, курчавый негр из счастливой страны Офир, которая была сродни райскому Эльдорадо.

ГЛАВА 3 СЭР УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

«Литература — это роскошь». Эту фразу приписывают Мне. Понятия не имею,

когда и где я говорил такое, да и говорил ли вообще, но это верно.

У. Черчилль

Родословная шкипера весьма любопытна. Этот офиряпин, с маленькой серьгой из белого золота в ухе, с золотым перстнем с печаткой из мутного лунного камня на указательном пальце и сикоморовой трубкой испанской фирмы «Real Briar» в зубах, происходил из древнего рода племенных вождей, которые иногда даже претендовали на трон офирского Pohouyam'a[3] и ngouse-negouse.[4] Шкипер и сам был не прочь занять это кресло, тем более что во дворце Pohouyam'a у него осталась без призора молоденькая невеста lioulita Lyusi,[5] уже успевшая отдать шкиперу руку, сердце и кое-что пониже. Но друзья убедили, а враги вынудили Гамилькара — так звали шкипера — покинуть Офир в поисках Эльдорадо, потому что он был дьявольски умен (или, возможно, чертовски глуп) и опасен как для друзей, так и для врагов, — и те и другие боялись его, не знали, что он выкинет завтра. Гамилькар был моряком, купцом, переводчиком, поэтом (он даже дружил с Гумилевым), террористом, политиком, путешественником, естествоиспытателем — вроде Ливингстона. На севере страны на собственной звероферме он разводил