предупредительный выстрел просто прелесть.
Обвинитель. Это не предупредительный выстрел. Я очень надеюсь, что мое ходатайство будет удовлетворено. Правда, надеюсь.
Защитник. Надеетесь? Камень упал с моего сердца. Стало быть, вы еще не окончательно пали жертвой кристально чистого, холодного как лед рассудка? Может, пойдем покурим?
Обвинитель, немного помедлив, кивает головой, встает и проходит с защитником направо к рампе или к другому предусмотренному для этой сцены месту. Секретарь суда остается в декорациях. Он влезает на свой табурет, разворачивает сверток с бутербродами, достает термос и газету и начинает есть и читать. Следует дать понять, что в дальнейшем ни он не замечает обеих пар, ни они друг друга. Пока одна из пар произносит свой диалог, другая продолжает игру беззвучно с помощью жестов и мимики.
Адам. Перестань реветь. Ты должна верить. Все будет хорошо.
Ева (продолжая всхлипывать). По меньшей мере на год! А если они нас вообще не распишут?
Адам. Распишут! Ты же слышала, что сказал защитник…
Защитник (давая обвинителю прикурить). По моему глубочайшему убеждению, коллега, по глубочайшему убеждению. (С легким упреком.) Не понимаю, как вы можете быть столь непроницательны!
Обвинитель (саркастично). По моему глубочайшему убеждению, коллега, по глубочайшему убеждению! В отличие от вашего оно основывается на некотором опыте.
Защитник (слегка уязвленный). Как-никак я участвовал уже в шестидесяти шести бракоразводных процессах.
Обвинитель. Бракоразводных. А здесь речь идет о бракосочетании. К тому же я не имела в виду вашу профессиональную квалификацию. Я говорю скорее о личных данных. Насколько мне известно, вы холостяк?
Защитник (смущенно). Что мне, однако, не мешает в принципе положительно относиться к браку. В принципе я абсолютно ничего против него не имею.
Обвинитель. «Против него» — хорошо сказано.
Защитник. Данте, к примеру, никогда не бывал в аду и тем не менее преисподнюю… (Прерывается в некотором смущении.)
Обвинитель. Удивительно, до каких ассоциаций может дойти принципиальный сторонник брака!..
Защитник (язвительно). Не будьте несправедливы, уважаемая коллега, в противном случае я тоже… Я, видите ли, все-таки сужу с беспристрастных позиций холостяка. А вы, насколько мне известно, уже побывали замужем?
Обвинитель. В том-то и дело, достопочтенный коллега! Именно поэтому мои суждения более компетентны… (С подкупающей простотой.) Я ведь тоже тогда не захотела ждать, как сейчас эта девушка. И познакомилась со своим Адамом я тоже в отпуске. Только он был не футболистом, а гандболистом, а в остальном… (После короткой паузы, более строго.) Наше супружество было весьма лаконично. Зато развод тянулся два с лишним года. Вот это действительно была вечность, согласно вашей теории относительности!
Ева (жалобно). Но почему же они нам не верят?
Адам. Наверное, потому, что они себе этого не могут даже представить. Я имею в виду, каково у нас с тобой на душе. И что люди стесняются иногда говорить, почему они любят друг друга. Если бы я им сказал… (Шепчет ей что-то на ухо.)
Ева (смеется сквозь слезы и восклицает). Вот именно! Я поэтому тоже ничего не сказала…
Она шепчет ему что-то на ухо. Они оба смеются и обнимаются.
Обвинитель. Они совсем еще дети.
Защитник. Дети становятся взрослыми.
Обвинитель. Пусть лучше этот процесс происходит на детской лужайке, а не в супружеской постели.
Защитник. И в том и в другом случае можно либо что-то делать, либо не делать.
Обвинитель. Вы становитесь циником!
Защитник. Ни в коем случае. Я основываюсь на Реальности. Я совершенно объективен.
Обвинитель. Объективность подчас и есть цинизм.
Адам. Они всех мерят на свой аршин! Говорят о вещах, которые никакого отношения к нам не имеют.
Ева. Потому что они смотрят на все формально. Не видят ничего особенного. Что у нас все не так, как у других. Правда ведь, Ади?
Адам. Ясное дело.
Ева. А может, этого никому и не понять. Наверное, даже лучше, что мы говорим только об обыкновенных вещах. О тех же самых, что и у других.
Защитник. На сей счет нам придется ограничиться заявлением господина Фонтане: любовь — это бескрайнее поле!
Обвинитель. Даже самые что ни на есть бескрайние поля в наше время обрабатывают иначе, чем сто лет тому назад.
Защитник (после некоторой заминки, в восторге от своей идеи, с деланным возмущением). Вы что хотите сказать, что и браки нужно коллективизировать?
Не говоря ни слова, обвинитель отходит от него и направляется к своему столу. Секретарь суда, который во время последнего диалога подошел к дверям комнаты для совещаний, украдкой прислушивается, отвинчивает крышку термоса, наливает ее до краев и с наслаждением пьет. Тем временем возвращаются Адам и Ева и садятся на свою скамью. Дверь комнаты для совещаний открывается, появляются судья и заседатели.
Секретарь (пытавшийся вторично наполнить крышку термоса, с явным испугом). Суд идет!
Все встают и ждут, пока члены суда не займут свои места.
Судья. Прошу садиться. Суд провел совещание относительно ходатайства фрау обвинителя. Суд нашел ее доводы о прекращении слушания на данной стадии недостаточными. Ходатайство отклонено. Однако у нас сложилось мнение, что молодые люди до сих пор высказали слишком скудные представления об их совместном будущем. Давайте сначала поговорим об этом, хорошо?
Ева (вздыхая с облегчением). С удовольствием.
Адам. С большим удовольствием.
Судья. Прекрасно. Итак, где вы собираетесь жить.
Обвинитель (поправляя судью). Где вам пришлось бы жить?
