Ангелика. К товарищу Хаушильду.
Маттес. Прямо сейчас?
Ангелика. Вот именно.
Маттес. Но прежде я его подлечу… (Поколебавшись, уносит Авантюро в чулан.)
Авантюро (восхищенно, в полубреду). Святой!.. Истинный святой…
Ангелика (в смятении). Нет, нет! (Прячет лицо в ладони и начинает всхлипывать.)
Маттес кладет Авантюро на кровать и бежит в кухню, где старательно готовит какое-то питье.
Лидия (Ангелике, понимающе). С тобой все ясно Ты в него втрескалась.
Ангелика (расстроенно-торжествующе). Видишь, и меня он околдовал!
Лидия. Да не расстраивайся.
Ангелика. Но мне обязательно нужно поговорить с товарищем Хаушильдом.
Лидия. Он-то тут при чем?
Ангелика. Я хочу, чтобы он меня отозвал отсюда! Освободил бы меня от задания. Из-за предвзятого отношения. (Порывисто.) Ты можешь меня быстренько отвезти в область?
Лидия. Раз тебе так надо… Хорошо, поедем.
Ангелика. Ой, нет! Ты же выпила.
Лидия. Да я едва пригубила…
Ангелика. Нет, иди-ка ты лучше домой!
Лидия. Пожалуйста. (Идет к двери.) Не знаю, утешит тебя это или, наоборот, расстроит, только он вовсе никакой не святой! (Уходит.)
Ангелика опускается на стул, начинает плакать еще горше.
Маттес (выходит из кухни с напитком в руке, испуганно). Ангелика? Что с тобой? Что случилось? (В чулане приглушенно стонет Авантюро.) Погоди, я сейчас… (Идет в чулан, приподымает Авантюро голову и вливает ему в рот питье.) Пейте, пейте, монсеньор. Выпейте, вам сразу легче станет.
Авантюро (пьет, хватает воздух ртом, потом снова пьет. Садится на постели, удивленно). Мне лучше?.. Намного лучше!.. (Берет из рук Маттеса стакан, выпивает до дна, восхищенно.) Вот это напиток! Динамит!
Маттес. Бибернель. Давно забытая травка.
Авантюро. Просто чудо. (Вскакивает.) Я снова в полном здравии и рассудке! И меня распирает желание действовать! Я мог бы сейчас дерево с корнем вырвать!
Маттес. Это травка на вас действует. Но попробуйте все-таки заснуть. Спокойной ночи. (Выходит из чулана, закрывает за собой дверь, подходит к Ангелике.) Ну, Ангелика. А теперь скажи мне, что с тобой. Говори прямо, не стесняйся! (Видит, что она уснула. Растроган. Облегченно.) Уже заснула…
Он бережно поднимает ее, несет к дивану, кладет на постель, снимает туфли, накрывает ее одеялом, берет керосиновую лампу и идет в чулан, где Авантюро, к его изумлению, то боксирует, то приседает, то отжимается о кровать.
Маттес. Монсеньор! Что вы делаете?
Авантюро. Упражнения на полное расслабление. (Заканчивает упражнения, бодро.) Ну, что мы теперь предпримем?
Маттес. Я же сказал: попробуйте заснуть. (Настойчиво.) Вы устали… вы очень устали!..
Авантюро (удивленно). И правда! (Зевает.)
Маттес. Веки у вас тяжелеют… глаза закрываются…
Авантюро (закрывает глаза). Надо же!..
Маттес. Вы хотите только одного: лечь в постель! Ложитесь! Засыпайте!..
Авантюро (делает все как лунатик — ложится в постель, вытягивается, сонным голосом). Уже сплю. Уже сон вижу.
В тишине снова слышно, как завыла собака.
Маттес (открывая окно). Тихо, Вотан!
Вой смолкает. Начинает петь соловей.
Замолчи, птица!
Соловей умолкает.
Ах нет, пой, уж лучше пой!
Соловей поет. Маттес довольно кивает, поднимается, направляется к лестнице, вспоминает, что в руке у него лампа, он ставит ее на пол, хочет задуть.
Авантюро (во сне, нежно). Ангелика… Ангел по имени Ангелика…
Маттес (вздрагивает, качает головой, поднимает лампу. Поколебавшись, идет обратно в комнату). На бога надейся, а сам не плошай! Береженого бог бережет.
Он ставит лампу на стол, бросает нежный взгляд на Ангелику и вытягивается на печной скамье. Потом дует в сторону лампы.
Она гаснет.
