многоугольника?
— Помнить-то помню. Но почему тебе это кажется важным? Зачем тебе нужен этот рисунок?
— Не знаю… Мне кажется, он не случайно на двери стоит. И ещё… постой: а ты помнишь рисунок на обоях в Музыкальной Комнате? Ведь там этот знак тоже нарисован! Помнишь?
Действительно, на обоях был начерчен именно этот знак, я, конечно, его заметила, но не обратила особого внимания на эту странную деталь.
— Помнить-то я помню, — сказала я Вовке. — Но при чём тут этот рисунок? Почему ты именно сейчас о нём вспомнил?
— Машенька, я тебе потом всё объясню. Но ты, пожалуйста, поищи прямо сейчас, ладно? Это же так легко! Мне надо обязательно увидеть в дедушкиных бумагах этот рисунок!
Делать нечего, я принесла из секретера ещё кипу материалов. Это были уже знакомые нам чертежи. Мы долго их перебирали. Тот самый рисунок, однако же, не хотел попадаться нам в руки.
Наконец, я открыла тетрадку, озаглавленную «Магические действия и знаки» — и там сразу на него наткнулась. Рисунок звезды, вписанной в многоугольник, был изображён там в нескольких вариантах, и там, наконец, мы прочли его название: ПЕНТОГРАММА. Под одним из таких рисунков было начертано рукой дедушки Елисея: «Знак, ограждающий от Духа Тьмы».
Мой Вовка ликовал.
— Ну что, теперь-то тебе понятно или нет?
Я честно призналась, что ничего по-прежнему не понимаю.
— Но это же так просто! — воскликнул мой бесподобный Шерлок Холмс, — Надо только соединить три звена. Смотри внимательно: во-первых, в легенде сказано, что Чёрный Флейтист повсюду ищет свою волшебную флейту. Скитается по земле и ищет… Так? Во-вторых: где он ещё может её искать, как не у человека, который собирает старинные инструменты и сам изготовляет точно такие же? Значит, он уже приходил в этот дом, а?
Какими бы ни были вздорными рассуждения моего Вовки, но признаюсь, в ту минуту мне стало не по себе. Я даже оглянулась по сторонам: не прячется ли где-нибудь здесь, за портьерой, Чёрный Флейтист?
— Ну тебя… С твоими фантазиями, знаешь, свихнуться можно, — сказала я Вовке. — Так что же: ты решил, что наш дед таким образом преградил Чёрному Флейтисту путь в свою Музыкальную Комнату?
— Естественно! — всплеснул руками Вовка. — Как ещё можно объяснить этот третий факт — пентограмму на двери? Неужели у тебя может быть другая версия?
— Вот что, Владимир, — сказала я очень строго (моего Вовку я называю Владимиром только тогда, когда очень рассержусь) . — Вот что, мой любезный братец. Хватит с меня всех этих магических знаков, чёрных флейтистов, духов тьмы и тому подобных глупостей. Ты прекрасно знаешь, что ничего этого на самом деле нет… Я, слава Богу, пока ещё не сошла с ума и тем более не хочу, чтобы мой единственный брат на этом свихнулся. Пожалуйста, будь добр, позабудь теперь о всех этих сказках и вспомни, что у тебя на носу учебный год! Каникулы не будут продолжаться вечно, а у тебя всегда были нелады с математикой. Не лучше ли, голубчик, тебе заняться настоящим делом?
Мой Вовка ничего мне на это не ответил: он посмотрел на меня таким красноречивым взглядом, что слова тут были не нужны. В этом взгляде я могла прочесть всё — сожаление, укор, разочарование, даже сострадание к моему убогому взгляду на мир — что угодно, но только не желание опять засесть за школьные уроки.
Ах, кто бы объяснил мне, какую магию я должна употребить, чтоб убрать всю эту сказочную чертовщину из Вовкиной головы?
XVI. Кот Амадей
Вчера я ощутил на себе взгляд сестры моего юного Хозяина. Она сказала:
— Не пойму, что с ним творится. По-моему, кот у нас стал какой-то нервный.
Ха! Тут станешь нервным. Теперь у меня сама собой выгибается спина и уши без всякого моего желания прижимаются к затылку, а шерсть то и дело встаёт дыбом, как если бы вместо неё у меня из спины росли гвозди. И так — по любому поводу! На нашем языке жестов это всё равно, что кричать «Караул!» в ответ на вопрос: «Который час?» Ужасно стыдно, конечно.
Я всё время пытаюсь справиться с собой. Каждый день я начинаю с мыслью о том, что надо, в конце концов, взять себя в лапы и вести себя так, как подобает уважающему себя чёрному коту. И всякий раз что-то неожиданно происходит.
А началось всё с этих проклятых крыс. Столько, сколько их собрал мой юный Хозяин, играя на флейте, я не видел ни разу в жизни! С крысами, конечно, мне приходилось иметь дело не раз, хотя, должен вам признаться, любая мышь мне гораздо симпатичней, чем этот серый танк с глазами. Она мягче на зубах, удобней в игре и приятней на вкус. Но и крысятина, на худой конец, не раз выручала меня в самые трудные дни моей жизни. Так что, когда я увидел первую крысу, которая вышла во двор на звуки флейты, в моей душе не возникло ничего, кроме желания сразу её задавить. Но когда вслед за ней я увидел вторую, третью и так далее, когда чуть ли не весь двор наполнился ими, я понял, что этим тварям ничего не стоит задавить меня самого!
Вот тут, скажу вам честно, я сдрейфил.
Любому здравомыслящему двуногому, чтобы понять мои чувства, я посоветовал бы представить себе такую сценку: вы приходите в ресторан, вам подают аппетитно зажаренный шницель из медвежатины — и на ваших глазах этот шницель вдруг превращается в живого медведя! Не знаю, у кого из вас после этого сохранился бы аппетит.
Великое счастье, что крысы не умеют лазить по деревьям, — иначе я не имел бы удовольствия продолжать наш с вами занимательный разговор…
Уместно будет сказать здесь, что мой юный Хозяин, несмотря на его годы, — человек очень храбрый. После происшествия с крысами и, особенно, с грозой, которая, как вы уже догадались, была вызвана игрой на флейте, я думаю, любой бы на его месте закинул эту флейту подальше в угол и не прикасался бы к ней ни за что. Но не таков мой юный Хозяин. Первая неудача только раззадорила его любопытство.
Однажды вечером он вышел на улицу и позвал меня.
Должен вам сказать, что кот, гуляющий во дворе, и кот, который мурлычет дома у вас на коленях, — это два совершенно разных кота. Первый кот — существо красивое, независимое, полное благородного коша'чьего достоинства. Второй — прохиндей, проныра и подлиза. И в этом он, конечно, не виноват: жизнь его заставляет льстиво мурлыкать в глаза человеку, от которого зависит — дать или не дать кусок рыбьего филе на обед. Вот почему домашний кот отзывается не только на голос, но даже на взгляд и преданно смотрит в глаза хозяину. Уличный кот — нечто совершенно иное. Он так же отличается от домашнего, как член палаты лордов от ресторанного буфетчика. Он не терпит ни панибратства, ни, тем более, приказного тона. Как бы хорошо вы его ни знали — на улице вам с ним каждый раз надо заново знакомиться. Ваше беспардонное «кис, кис, кис!» он, скорей всего, пропустит мимо ушей. Это вам не какой-нибудь блюдолиз Шарик, выполняющий команду «К ноге!» Уличный кот — это личность. Он создан для самостоятельных решений. Подойдёт он к вам или не подойдёт — дело его свободного выбора.
Когда Хозяин меня позвал — я пошёл к нему именно потому, что сам так решил. Я ведь знал, что с моим другом мне скучать не придётся! И я не ошибся.
Сестры Хозяина в это время не было дома, она предупредила, что приедет поздно, и что лучше бы её брату не искать неизвестно что, а заняться каким-нибудь полезным делом. Юный Хозяин выслушал это пожелание слишком покорно и почтительно, чтобы я мог поверить в его благие намерения. Конечно, я сразу смекнул, что какая-то очередная идея завладела его талантливой головой и сегодня нас ждут великие дела.
Едва за сестрой закрылась дверь — он мне махнул рукой:
— Амадей! Вперёд!
И мы пошли. Вначале мы завернули в прихожую. Там у Хозяина есть тайник в антресоли, где он
