и помогала чем могла. Три раза в неделю из года в год вы приходили в мой дом, ели мой хлеб, играли с моей дочерью. Вы говорили, что молитесь за меня, и несли мне церковные дары. Что подвигло вас на эту подлость – шпионить за мной и моей семьей? Что руководило вами, якобы верующим человеком, когда вы ставили мне в церкви свечку за упокой?
Она сидела прямо, высоко подняв голову. Лицо ее было жестким, а маленькие черные глаза пугали бездонным провалом – как пропасть.
Она смиренно сложила руки на коленях, но весь вид говорил о том, что она преисполнена сознанием собственной правоты.
Наконец Марта заговорила тихим скрипучим голосом:
– Я вас не предавала. Это вы меня предали…
Я аж поперхнулась.
– Вы в своем уме?! Что вы себе позволяете?!
Она продолжила:
– Да, да. Однажды вы, конечно, не помните, вы приехали расстроенная домой. У вас болела голова. Накануне вы всю ночь провели на съемках фильма и сильно устали. Вы сели на кухне за стол, положили голову на руки и так долго сидели. Мне стало вас так жалко! Я сбегала за таблетками в аптеку, и вы сказали: «Ой, Марточка, и никто обо мне не позаботится, кроме тебя!»
Работница судорожно сглотнула подступивший к горлу ком и продолжила:
– А потом вы привели в дом этого жестокого человека. Ваш Роберт стал делать мне замечания, что я плохо убираюсь. А вы поддержали его и велели мне убираться внимательней!
Я рассмеялась.
– Но вы действительно убирали квартиру достаточно халтурно. Просто у меня не было стимула и времени контролировать вашу работу.
Как все на самом деле примитивно и просто! Ей сделали замечание – она возненавидела. Вот вам – Глупость.
Хозяйка устроила личную жизнь – вот вам Зависть.
И нашелся кто-то третий, кто придал всему убедительный аргумент, – деньги. Вот вам Алчность.
И как следствие – Предательство.
Боже мой! Можно запутаться в народных мудростях. Не делай добра – не получишь зла. Зло порождает зло. Добро наказуемо. Побеждай зло добром. Одно высказывание противоречит другому.
Единой истины все равно нет. В любой истории есть свои нюансы. Получается, что надо действовать по интуиции, но при этом не забывать об одном замечательном правиле: держите дистанцию в общении с подчиненными. Очень полезная вещь.
Горничная сидела неподвижно, прямо, будто кол проглотила. Она приготовилась защищать насмерть свою жалкую и бездарную правоту…
Я поняла, что она не заслуживает даже моих эмоций.
– Убирайтесь вон, – устало и совсем не по-христиански посоветовала я ей. И указала рукой на дверь.
Все улики были против Галины, но Роберт не спешил ставить в известность о наших расследованиях милицию. Развод еще не был получен, и официально Роберт продолжал быть мужем Галины.
В свое время все фирмы, машины и квартиры Роберт предусмотрительно записал на имя жены – так делали и делают многие. Но теперь они враги, и если Галина не захочет дать ему развод и решит продать часть имущества, то Роберт ничего не сможет сделать. Он останется ни с чем.
И тогда он придумал хитроумное решение.
Вечером Роберт приехал в «Алые паруса».
Он прошел в обеденную и жестом пригласил Галину присоединиться к нему. Она уже готовилась ко сну и выглядела уставшей и расстроенной.
– Извини, что я нарушил твои планы… – начал Роберт.
– Ничего, я еще не легла… – миролюбиво проговорила жена.
Роберт усмехнулся:
– Я другие планы имел в виду… Короче, я пришел, потому что нам нужно решить одну проблему. И ты мне в этом поможешь.
Он достал из портфеля кассету и положил ее на стол.
– Вот здесь все твои разговоры с колдуном Виктором. Также у меня есть и другие доказательства того, что ты причастна к ограблению квартиры. Если я дам ход этим уликам – тебе не поздоровится. Выбирай: или ты переписываешь все имущество и фирмы на моих родителей и отказываешься от претензий на половину имущества, или же в скором времени нам придется забрать дочку к себе, потому что воспитывать ее долгое время ты не сможешь.
Галина вытаращила полные ужаса глаза и истерично закричала:
– Ты хочешь сказать, что меня посадят?!
Роберт достал сигареты, медленно вытащил одну из пачки и не спеша закурил.
– Именно это я и хочу сказать.
Галина заплакала и судорожно схватила со стола пачку сигарет.
– Я не хочу… Я не знаю, как это получилось… Я… я… просто хотела отомстить… Больше никогда я не сделаю вам ничего плохого, поверь мне, только не наказывай меня… Пожалуйста! – рыдала Галина, в перерывах между всхлипами пытаясь закурить.
Роберт как галантный кавалер сам щелкнул зажигалкой и поднес пламя прямо к сигарете Галины. Но у нее так дрожала рука, что пламя и сигарета никак не могли встретиться, и тогда Роберт отдал ей недокуренную свою.
– Я правильно понял, ты принимаешь условия? – спокойно уточнил он.
– Да, конечно, я отдам все. Все, что скажешь! – горячо воскликнула женщина.
– Завтра я привезу бумаги на развод, тебе их нужно подписать, – Роберт поднялся, забрал кассету со стола и прошел в детскую. Дочка уже спала. Возле кровати горел ночник-гномик. Роберт поцеловал дочь в макушку, выключил ночник и, не прощаясь с Галиной, удалился.
На самом деле это был блеф чистой воды. Он просто взял Галину на испуг. Никаких доказательств, кроме диктофонной записи, у него не было. Да и кассета эта может являться только косвенным доказательством и серьезным аргументом быть не может. К тому же подобные вещдоки всегда подвергаются экспертизе. А экспертиза может растянуться не на один месяц.
Но ни она, ни я не знали таких юридических подробностей. Она – потому что не было знакомых юристов, а мне это было просто не надо.
Роберт выиграл это сражение. Он получил все, оставив позади только раздавленную страхом бывшую жену.
Фирмы и квартиры были переписаны на мать и отца Роберта. Машины он продал, включая симпатичный «RAV-4», подаренный когда-то жене на день рождения. Галина подписала также отказ от притязаний и согласие на развод.
Мы гуляли тихим вечером по узеньким заснеженным дорожкам подмосковного Волена. Пока Роберт и Лялька катались на горных лыжах, я брала коньки и скромно шла на каток за главным корпусом. Зимой мы почти каждые субботу, воскресенье снимали здесь домик и набирались здоровья и сил.
– Мышань, а давай переедем жить на мою дачу. А что? В Москве воздух ужасный, дороги грязные, суета. А в Назарьеве – красота! По Можайке двадцать минут – и ты в Москве. Лене на Рублевке школу подыщем. Дом у меня огромный. В помощь возьмем горничную, повара… да кого захочешь! Может, и малыш на свежем воздухе скорее появится! Ты согласна? – Роберт забрался пальцами под воротник моей шубы и нащупал шею.
– Я так понимаю, что выбора ты мне не оставляешь? – игриво намекнула я милому на удушение в случае отказа.
– Как я тебя люблю! Я за тебя жизнь отдам, девочка моя. Ты будешь всегда счастлива со мной – я все для этого сделаю! – повторял Роберт, нежно прижимая меня к себе.
