Но, несмотря на наш подвиг, к Насте нас не пустили. Дедушка взялся передать от нас записку и принести ответ.
Записку Насти я сохранила.
«Любимые мои! Жизнь – самое дорогое, что есть на свете! Мне так стыдно за то, что я натворила. Не нужно никого винить, ведь я не собиралась кончать самоубийством! Я только хотела попугать. Эх, жаль, никто не снял это на пленку, хе-хе! В нашем фильме это был бы шикарный прыжок в никуда. Помолитесь за меня и никого не обвиняйте, сама во всем виновата. Ваша глупая Настя.
P.S. Но все же согласитесь, что это поступок?»
Настя пролежала в больнице месяц. У нее оказались сломаны обе ноги и раздроблены пяточные кости. Слава богу, не пострадал позвоночник. Но от выпускных экзаменов Настю освободили. Выставили отметки по текущим, и получилась отличница. Но родители, как ни старались, не сумели уговорить врачей не ставить девочку на учет в психиатрический диспансер. Сказали как отрезали: «Если бы это был второй случай – вообще поместили бы в психушку, а поскольку для девочки это первый случай суицида – пока лишь на учет».
Обидно получилось – Настя была абсолютно нормальная, как и все мы. Просто пошутить решила, и вот так все обернулось…
Про Таньку я не стала милиционеру ничего говорить. Раз Настя не велела, пусть будет так. Может, Таня действительно думала, что это всего лишь шутка?
Любовь Насти и Бориса вспыхнула с новой силой. Пару раз, во время подготовки к экзаменам, Борис приносил загипсованную Настю на руках и сажал за парту. Она смущенно улыбалась и махала нам ручкой. А в глазах светилась гордость. За себя.
Сколько страданий мы причинили своим родителям этими невинными шутками – даже не подсчитать. Но кто из нас об этом думал? Мы умели грамотно изъясняться, обрисовывать словами высокие идеи и доносить до слушателя блестяще подвешенными языками демагогию о высоких духовно-нравственных идеалах. Коллектив талантливых эгоистов. Борис – исключение. Он все пропускал через сердце и мозги. Эти органы у него работали сообща. Он так и не сумел понять те простоту и легкомыслие, с которыми Настя «поиграла» со своею жизнью. То, что для одного оборачивается тяжелейшей травмой, ведущей к полному психическому слому, для другого может быть абсолютной ерундой, несущественным эпизодом в биографии.
Через месяц после выпускного они расстались. Кто был инициатором – не знаю. Думаю, Настя. Скорее всего, она поняла, что способна на «большее», у нее открылись новые горизонты для «полета», и Борис отошел в категорию «милой школьной любви». Едва ли можно сказать, что его сердце было разбито. Просто сложносочиненная душевная конструкция дала сбой, и он снова ушел в свою раковину. Сработал защитный механизм сознания. Не в состоянии объяснить себе, как возможно сначала броситься из окна во имя любви, а потом так же легко вычеркнуть из своей жизни, Борис решил, что он – больше не он, а значит, и проблемы эти его больше не касаются. Он забыл Настю.
Но не забыл ее прыжок…
Глава 11. Вика
Фильм о войне с эпизодной Викой вышел на экраны столицы. Режиссер последнее время был занят монтажом и подготовкой к премьере, а Викуся пыталась с грехом пополам сдать выпускные экзамены. Они не виделись, но созванивались каждый день. «Бусинка», «малышонок», «ягодка» звучали так же ласково и с той же интонацией. Поэтому Вика не беспокоилась. Впереди вся жизнь и блестящая карьера.
Для торжественного вечера-банкета по случаю премьеры Танька отдала Викусе свое лучшее шелковое платье и несчастливые бусы из агата. Прическу Вика первый раз в жизни решила сделать в парикмахерской.
Накануне премьеры режиссер позвонил Викусе и виновато сообщил:
– Бусинка, нашу группу сократили, будут лица из ЦК и прочая номенклатура. К сожалению, я не смог отстоять твою кандидатуру. Извини, цветочек! Но обещаю, что на встречах со зрителями в Театре киноактера ты будешь обязательно.
У Вики задрожало лицо.
– Мне нельзя быть завтра на премьере?..
– Нет, зайка, ты можешь быть в зале, но не на сцене.
– А кто будет на сцене? – не понимая, обижаться ей или проявить терпение, спросила Вика. Но все равно не выдержала и заплакала.
– Оператор, композитор, продюсер и двое исполнителей главных ролей. Не плачь, ничего там интересного не будет. Дежурные тексты, «всем спасибо» да по бокалу шампанского. Все.
Вика понимала, что вопросов лучше не задавать, и тут же спросила:
– А Екатерина Ставская будет?
Ее голос ревниво дрогнул. Сырая она все-таки еще актриса, даже ревность скрыть не может. Учиться еще и учиться…
– Зайка, ну что ты спрашиваешь, конечно, будет! Ведь она исполнительница главной роли!
Это и так было очевидно, но Вика все равно расстроилась. Уж больно эта популярная актрисулька была хороша собой. И старше Вики всего на два года. Конечно, Вика была посвежее, непосредственнее, новее, но Ставская перевешивала съемками в пяти фильмах – и все в главных ролях. С ней считались, приглашали на творческие вечера, она красовалась на обложке «Советского экрана». Но все это полбеды – режиссер предательски нервничал, когда общался с актрисой. И старался использовать любую возможность прикоснуться к ней. В сцене поцелуя главных героев режиссер сам несколько раз показывал, как это нужно делать. Будто и так непонятно, как влюбленные должны целоваться. Наблюдая эту картину, Вика ненавидела Ставскую, которая, как тупая лошадь, снова и снова провоцировала режиссера на повторный поцелуй.
Интуиция обгоняла мысли Вики. Наступив на самолюбие, она пришла на премьеру и села в последнем ряду. С наихудшими предчувствиями.
Премьера прошла великолепно. Перед показом фильма выступили все участники съемочной группы, и режиссер, представляя Ставскую, сказал, что «если бы не был женат, обязательно женился бы на этом чуде».
Знал ли он, что Вика, его девушка, его муза, находится в зале? Вероятнее всего, он просто об этом не думал. Режиссер – это вдохновленный вдохновитель. И сам горит, и других зажигает. Он выше всяких житейских мелочей. Главное – фильм. И состояние влюбленности. Тогда и результат достойный будет.
А то, что на заднем ряду вытирала струящиеся слезы вчерашняя пассия, – это не к режиссеру. Он уже режиссирует другую мелодраму в своей жизни.
Вика заставила себя вспомнить, что она стерва.
В туалете кинотеатра «Россия» припудрила опухший носик, подкрасила губки и пошла бороться за режиссера в банкетный зал.
Если бы Вика посоветовалась с нами, я бы ей сказала, чтобы она не ходила туда. Таня посоветовала бы прийти с ножом и зарезать. Настя посоветовала бы спокойно поговорить и выяснить отношения без резких движений. Динара поехала бы домой ждать звонка режиссера.
Но Вика поступила как Вика. В вестибюле она быстренько «склеила» молодого узбекского режиссера. Тот был среди гостей праздника и рефлексировал, что никому не известен.
Вика, не долго думая, ухватила молодое дарование под руку и потащила в банкетный зал. Она была уверена, что по системе Станиславского получится «этюд в предлагаемых обстоятельствах». События есть, а характер поведения – ну, это же элементарно! На скольких жертвах уже проверено! Сейчас режиссер увидит Вику с молодым красавцем, начнет ревновать и тут же забудет о своей актрисульке.
