революции будут напрасными. Такая логика возобладает уже через год. Но сейчас противоборствующие фракции еще были готовы договариваться.
15 октября передовица «Правды» отзывалась об оппозиции в компромиссном тоне. 16 октября лидеры левых подписали заявление, в котором вновь подтверждалось осуждение фракционной борьбы (оппозиционеры не признавали, что ведут именно фракционную борьбу), признавались некоторые ошибки, хотя и утверждалось, что оппозиция остается «на почве своих взглядов», изложенных «в официальных документах и речах…»44. Признание ошибок стало условием компромисса - Сталину было важно унизить противников, использовать и это столкновение, чтобы подорвать авторитет опальных вождей, чья слава еще недавно превосходила его, Сталина, славу. Идело было не в личных амбициях. Чтобы победить в политической борьбе, необходимы гораздо буль-шие авторитет, влияние, поддержка, чем у противника. Добившись своего, правящая группа прокомментировала заявление оппозиции: «Центральный Комитет считает, что тот минимум, который необходим для обеспечения единства партии, можно считать достигнутым. Задача состоит в том, чтобы, продолжая идейную борьбу с принципиальными ошибками оппозиции, от которых она не отказывается, принять все меры к тому, чтобы достигнутый минимум для обеспечения единства партии был действительно проведен в жизнь»45.
Оппозиционерам могло показаться, что за ними признали право на инакомыслие - сохранение ошибок, с которыми нужно бороться идейно, а не организационно. Но Сталин решил закрепить успех именно «оргмерами». Раз были признаны ошибки, то
с‹-
есть идеологическое преступление, можно было перейти и к наказаниям. Объединенный пленум ЦКи ЦККВКП(б) 2 3 и 2 6 октября рассмотрел вопрос «О внутрипартийном положении в связи с фракционной работой и нарушении партийной дисциплины ряда членов ЦК». По предложению С. Кирова (разумеется, от имени ленинградской организации, что должно было быть особенно болезненным ударом для Зиновьева) было принято постановление, в соответствии с которым Зиновьева отозвали из руководства Коминтерном, Троцкого вывели из Политбюро, а Каменева - из кандидатов в члены Политбюро. Меры взыскания должны были быть умеренными. Важно было не вызвать к опальным вождям излишнюю жалость, а в случае обострения обстановки в стране можно было бы и примириться с этими опытными работниками, которые с наибольшей эффективностью действовали именно в условиях революции.
Одновременно Сталин настоял на еще одном унижении оппозиции. Вкачестве проверки на лояльность Зиновьева ему предложили выступить против других оппозиционеров, которые стояли за отказ от однопартийности, компромисс с социал-демократией, широкую демократизацию. Этот уклон, представленный прежде всего «рабочим оппозиционером» С. Медведевым, был заклеймен как меньшевистский, и Зиновьеву было предложено выступить против него в прессе. Зиновьев согласился, так как действительно не был сторонником столь широкой демократизации, но затягивал выступление против коллег по оппозиционной деятельности. Вмае 1926 года Сталин писал Молотову, что Зиновьев «преступно просрочил все сроки»46 выступления против Медведева. Витоге честь дать отпор «меньшевистскому уклону» выпала на долю Бухарина, который осудил правых в статье «Правая опасность в нашей партии». «Новой оппозиции» пришлось присоединяться к позиции Бухарина. Альтернативу Зиновьев сформулировал так: «Либо престиж свой и партии, либо Медведева»47. Конечно, Зиновьев выбрал свой престиж, тем более что 29 октября Медведев под угрозой исключения из партии выступил с признанием своих ошибок. Всем было очевидно, что это признание формально и неискренне.
Эта история была важным успехом Сталина: ему удалось одну группировку изолировать и заставить покаяться, а другую- отмежеваться от возможного союзника и присоединиться к официальной позиции. Оппозиционный фронт был расколот. Это «так-
тическое средство, которое впервые было использовано для подрыва оппозиционного блока в октябре 1926 года, затем последовательно применялось Сталиным на протяжении 1927-1929 годов, когда зиновьевцы после «покаяния» служили оружием борьбы с троцкистами…»48, - комментирует эти события В.А. Шишкин.
Таким образом, к концу года авторитет оппозиции был подорван, и правящий блок мог торжествовать победу. Выступая 1 ноября на XV партконференции, Сталин комментировал заявление «объединенной оппозиции» от имени рабочих: «значит, оппозиционеры хотят драться и впредь, значит, мало им наклали, значит, надо их и впредь бить»49.
Но рабочие, в том числе коммунисты, молчали. Иэто печалило оппозицию, надеявшуюся на более активную поддержку снизу: «партийный середняк не сумел дать отпор неслыханному издевательству со стороны ЦКи его аппарата над партией, что он казался слишком пассивным, но эта пассивность вызвана тем режимом, который за последние годы проводил ЦК - режимом неслыханного террора по отношению ко всем, кто смел высказывать свое мнение»50. Это еще не террор. Идут увольнения инакомыслящих.
После вероломного нарушения Сталиным компромисса 16 октября оппозиционеры продолжали рассылать материалы, в которых призывали бороться «против ликвидации партии, проводимой сталинской фракцией под лицемерными лозунгами «единства». За действительное единство партии - на основе внутрипартийной демократии»51. Они готовились к новым политическим баталиям. Сейчас большинство членов Политбюро победили. Но стоило им допустить политическую ошибку, и фортуна могла повернуться лицом к другой фракции. События следующего года напомнили об этом. Козыри в руки оппозиционеров дали внешнеполитические события.
Между тем XV партконференция, которая также осудила троцкистов, фактически приняла их программу по важнейшей проблеме индустриализации: «Необходимо стремиться к тому, чтобы в минимальный исторический срок нагнать, а затем и превзойти уровень индустриального развития передовых капиталистических стран»52. Пока руководителей партии устраивали так называемые «затухающие» темпы роста промышленности (процент роста падал по мере того, как исчерпывались возможности расконсервации старых предприятий и восстановления хозяйства); надежды
были на рост товарности крестьянского хозяйства, на совершенствование планирования, на благоприятную конъюнктуру рынка, на всемерную экономию, на новые внешнеполитические успехи. 1927 год опровергнет многие из этих надежд.
Китайская катастрофа
Вожди большевизма, видимо, всерьез верили, что «мировая буржуазия» считает своей приоритетной задачей уничтожение СССР. Ведь они сами готовили уничтожение капиталистической системы, тратили силы и ресурсы на развитие сети коммунистических партий - секций Коминтерна. Когда в кризисный момент на Западе начнется революционный подъем, СССР станет оплотом мировой революции. От этого в ВКП(б) не отрекался никто. Раз так, то и капиталисты должны стремиться уничтожить этот оплот мировой революции.
Большевистская бюрократия была продуктом вооруженных конфликтов и воспроизводила свой боевой дух в обстановке военной истерии. Вто же время руководство СССР боялось войны, чувствуя неподготовленность к ней, нежелание населения вновь погружаться в беспокойную военную обстановку. В 1924 году после попытки переворота в Эстонии и скандала из-за вмешательства Коминтерна в дела Великобритании СССР на время прекращает провоцирование революционных выступлений в Европе. В 1924 году западные государства начинают одно за другим признавать СССР. Победа теории построения социализма в одной стране делает мировую революцию не столь срочной, но все равно необходимой, потому что в условиях капиталистического окружения победа социализма всегда будет неустойчивой - и из- за угрозы военного вторжения, и из-за нехватки передовых технологий, сосредоточенных на Западе, и из-за недостатка ресурсов, которые империалистические страны черпают на Востоке.
После того как революционная волна на Западе спала, взоры большевиков обратились к Востоку, и прежде всего к Китаю. С 1923 года здесь нарастали революционные события. СССР и Коминтерн помогали советниками, деньгами и оружием китайским революционерам - партии Гоминьдан и коммунистам. Ввиду близости позиций Коммунистическая партия Китая (КПК) вошла в Гоминьдан.
Вмае 1925 года в Китае началась революция. Забастовки и митинги охватили страну. За лозунгами объединения, выдвигавшимися Гоминьданом, шли миллионы людей. Гоминьдан быстро ра-дикализовался и в феврале 1926 года даже попросился в Коминтерн. Коммунисты стали занимать ключевые посты в его аппарате и в армии. Но в это время обострилась борьба в Гоминьдане между коммунистами и
