«правых»). Без их одобрения теперь не могли печататься даже статьи самого главного редактора Бухарина.
Началось наступление и на союзника Бухарина, первого секретаря Московской парторганизации Н. Угланова, который продолжал критиковать новую продовольственную политику, опровергая оптимистичные утверждения сталинской фракции: «Что касается улучшения снабжения городов продуктами сельского хозяйства, то, товарищи, тут нужно прямо сказать, что положение ухудшилось не только по линии снабжения хлебом, но и другими сельскохозяйственными продуктами». Главную задачу в области идеологической борьбы Угланов видел в борьбе «против проникновения отравленной философии оппозиции в наши ряды»67. Аведь взгляды, подобные идеям левых, высказывали лидеры Политбюро, которые настаивали на приоритете борьбы с «правым уклоном»! «Разоблаченный» правый уклонист Мандельштам, выступая на пленуме МКи МГК, продолжал развивать идеи о длительности перехода к социализму: «Вся эта огромная масса трудностей, которую мы переживаем, есть длительная полоса»68.
Битва за Москву стала решающим этапом борьбы между сталинской фракцией и правыми. На этот раз Сталин решил действовать с помощью демократии, натравив на Угланова партийные низы, недовольные НЭПом. Орджоникидзе писал Ворошилову: «По всем районам начались перевороты, «стали сбрасывать секретарей» районов и громить МК»69.
16 октября, пока Бухарин был в отпуске, состоялось расширенное бюро Московского комитета партии. Пленум был «расширен» сталинистами. Накануне Политбюро приняло обращение от имени ЦКс резкой критикой примиренчества с правыми в Московской организации. На пленум явились члены Политбюро Сталин, Молотов и Каганович. Это не предвещало для руководителей Москвы ничего хорошего. Слово взял директор электрозавода Н. Булганин, который от имени группы членов ЦКи МКзаявил, что в Московской организации партии «орудуют правые оппорту-нисты»70, которые стремятся свернуть страну на путь капиталистической реставрации. Сам Угланов потворствует правым. Булга-нина поддержал Каганович. Возмущенный Угланов заявил о своей отставке. Сталин как всегда выступил «примирителем»- не согласился с Булганиным в том, что Угланов - правый. Он виновен лишь в примиренчестве с правыми, и этот вопрос нужно обсудить на пленуме МК.
18-19 октября состоялся пленум МКи Московской контрольной комиссии. Организация была подвергнута чистке, из
МКвывели заведующего отделом агитации и пропаганды Н. Мандельштама и секретарей райкомов М. Рютина и М. Пеньковского. На конференции досталось и Бухарину за его статью «Заметки экономиста». Рыков и Томский не предприняли серьезных усилий, чтобы защитить своих союзников. 2 7 ноября сам Угланов «по просьбе партийного актива» был снят с поста и заменен Молотовым. Московская организация перешла под контроль Сталина.
Это была важная победа перед ноябрьским пленумом ЦК, где обсуждался вопрос о хозяйственных планах и правом уклоне. Вернувшись из отпуска, Бухарин шесть часов ругался со Сталиным, но в конце концов «сказал, что он не хочет драться, ибо драка вредна для партии, хотя для драки все уже готово. Если драка начнется, то вы нас объявите отщепенцами от ленинизма, а мы вас - организаторами голода»71. Обвинение Бухарина оказалось верным, но воли к проведению своей линии у него не было. Три правых члена Политбюро, Бухарин, Рыков и Томский, подали в отставку в знак протеста против проводимой большинством кадровой чистки. Они утверждали, что в таких условиях невозможно работать. Сталин успокаивал и в то же время убеждал, метод отставок - не большевистский. Нельзя шантажировать товарищей отставкой. Надо решить дело по-хорошему. Орджоникидзе, не понимавший принципиальности разногласий между Сталиным и Бухариным, пытался «сделать все возможное, чтобы их помирить»72. Врезультате Рыков и Томский взяли заявления назад. Открытая дискуссия между сторонниками Сталина и правыми не развернулась. Бухарин, не взявший заявление об отставке назад, счел за лучшее уклониться от участия в пленуме, но написал проект резолюции, который лег в основу проекта Политбюро. Как мы уже видели, в своем проекте Бухарин и поддержавший его Рыков выступали за форсированные темпы индустриализации. Проект лишь предлагает «сузить фронт» строительства тяжелой промышленности (уменьшить количество планируемых заводов), чтобы сэкономить средства и время строительства. Но уже в этом документе эта экономия сводится на нет, так как предлагается обратить особое внимание и на черную металлургию, и на сельскохозяйственное машиностроение, и о текстиле не забыть73. «Фронт строительства» снова расширяется, а при обсуждении на пленуме, когда руководители ведомств и регионов стали лоббировать «свои» стройки, об экономии стало говорить и вовсе невозможно. Каждый делегат хотел «пробить» свой проект, а при экономии - все планы отложат на неопределенный срок.
с‹-
Ведомственные интересы, ажиотаж великих строек и связанного с ним почета, экономической власти и мощи - определяли настроение партийной элиты в это время.
На ноябрьском пленуме доклады о хозяйственных задачах читали сразу три человека: председатель Совнаркома А. Рыков, председатель Госплана М. Кржижановский и председатель ВСНХ В. Куйбышев. Резких различий между докладами не было, но сам факт выдвижения трех содокладчиков подтверждал - в большевистской партии идет борьба.
Рыков доказывал, что уровень промышленного производства впервые превзошел уровень сельскохозяйственного (он не учитывал завышение цен на промышленную продукцию и продукты, производимые и потреблявшиеся самими крестьянами). По Рыкову, страна превращалась в индустриально- аграрную, по плану промышленное производство должно за год возрасти еще на пятую часть. Успехи велики, и эти темпы роста вполне достаточны. Но, несмотря на столь радостную перспективу, положение остается тяжелым- хлеба не хватает, и из-за того, что его отбирают у крестьян, в городе хлеб дешевле, чем в деревне. Крестьяне не хотят работать на таких условиях, и уровень сбора хлеба не достигает планки 1913 года. Падает количество посевных площадей на душу населения. Виноват неурожай, чрезвычайные методы и общая отсталость сельского хозяйства. Рыков признает, что раздробленное малопродуктивное крестьянское хозяйство тормозит развитие промышленности, но все равно считает, что «продовольственно-сырьевой базой на ближайшие годы все-таки останется хозяйство индивидуального типа»74. Сталин счел за лучшее пока не оспаривать эту привычную для партийцев мысль. Свою «революцию сверху»- массовый сгон крестьян в колхозы - он приберег до следующего года.
Выступление Сталина было «гвоздем» пленума. Он выдержал речь в примирительном тоне, одобрительно ссылался на Рыкова, подчеркивал единство в Политбюро и Совнаркоме. Но при этом, ссылаясь на Петра I и Ленина, Сталин убеждал, что необходимо срочно «догнать и перегнать передовые капиталистические страны в технико-экономическом отношении»75, чтобы снять угрозу экономической зависимости от них.
Конфликт в Политбюро на пленуме снова не вырвался на авансцену. Рыкова критиковали чуть больше, чем других докладчиков, но достаточно корректно. Внекоторых вопросах его поддерживали
и «не правые» руководители. Так, руководитель украинской компартии С. Косиор считал, что Рыков «сгущает краски» и «пужа-ет», характеризуя экономическое положение, а глава правительства Украины В. Чубарь, напротив, был готов попасть в эту же категорию «пужателей», рассказывая об Украине76.
Чубарь Влас Яковлевич (1891-1939).
Особенно жестко за Рыкова заступается Сталин: «Что касается тов. Серебровского, обвинявшего здесь тов. Рыкова в мандельшта-мовщине, то позвольте заявить, что из этой критики, по-моему, ничего кроме чепухи, не получилось»77 (Н. Н. Мандельштам- только что снятый с должности завотделом агитации и пропаганды МКВКП(б), призывавший не бояться самого слова «уклон» и более свободно обсуждать вставшие перед партией проблемы).
Рыков еще ведет себя как один из хозяев партии, берет под защиту от обвинений в «правом уклоне» московскую организацию (там только «примиренчество», с этим и Сталин согласен), от обвинений во
