Можете спросит приемщицу, она подтвердит.
– Не шуми, старик, – спокойно произнес прилично одетый парень. – Она уже ничего никому не подтвердит.
– Как… Как, не подтвердит? – последние слова немного остудили пыл ростовщика. – Вы убили ее?
– И тебя прикончим, если не скажешь то, что нам нужно. – Парень, сидящий рядом, убрал пистолет от лица Мохмана, почесал глушителем горло, после чего спросил: – Расскажи-ка нам, папаша, где обитается этот… ну, друг твой. Как же его?
– П. Алекс, – напомнил, ковбой.
– Да, П. Алекс.
– П. Алекс? Да где всегда, улица Кастанеды, семь. Только не могу понять, чего такого мог сделать старый коп, чтобы насолить вам?
– Так он еще и коп?
– Я же говорил, босс, – произнес Чарли.
– Ну, тогда понятно. Он влез не в свое дело.
«Что правда, то правда, – подумал Феликс. – Алекс со своими постулатами, типа „помоги ближнему своему“, спокойно мог влезть не в свое дело».
– П. Алекс – бывший коп, сейчас он на пенсии, – сказал ростовщик. – Спокойный человек, занимается своим делом. Только нет его дома.
– А где же он?
– Он с утра направился на свалку?
– Какая такая свалка?
– Восемьдесят километров на северо-восток от города. Здесь ее все знают, – ответил Феликс, а сам подумал: «Как бы предупредить Алекса, что в городе его ждут неприятности? На свалку они за ним не полетят, туда только идиоты могут сунуться».
– И что он там забыл-то, на свалке? – спросил тот, что сидел рядом.
– Он собирает испорченных кибер-животных и, ремонтируя, продает на рынке.
– Вот и я говорю. Все просто помещались на искусственных тварях. – Ковбой постучал указательным пальцем по виску.
– Каждому свое, – ответил Мохман. – Так, кажется, было написано над воротами одного из нацистских концлагерей во время второй мировой войны.
– А что, их было две? В смысле, мировых войн? – Негр посмотрел на ковбоя, но тот пожал плечами.
– Ну что ж, папаша, – сказал старший этой банды. – Что передать твоему другу?
И тут до Феликса дошло, что его положение намного хуже, чем у Алекса. Если они внизу убили женщину, то его-то и подавно не будут оставлять в живых. Хотя бы потому, что он свидетель. Он понял, что пришел его конец и что он ничего не может с этим поделать. Подумав немного, ростовщик произнес:
Разгадана загадка –
И нам не надо приза –
Нет ничего черствее
Вчерашнего сюрприза. [35]
Мужчина в переливающемся костюме, не моргнув, тут же ответил:
Мой век длиннее – не дано
Нам заодно стареть –
Могу я только убивать –
Не в силах умереть. [36]
– Э-э, да ты, оказывается, грамотный, – Феликс удивленно приподнял брови. – Университет, наверное, за плечами?
– Да, точно, – вмешался Чарли. – Наш босс того… Он даже книжки без картинок читает. Я сам видел.
– На образование не жалуюсь, – ответил Каталани и, привстав, направил пистолет на Мохмана.
«Э-э, нет, парни, – подумал Феликс. – Есть то, что отомстит за меня, даже не подозревая, что мстит».
Он натянуто улыбнулся и произнес:
Берите все – а это,
Что не возьмет жулье,
Оно всегда со мной –
Бессмертие мое. [37]
– Отправляйтесь на свалку, парни! – крикнул Мохман. – Вы застанете Алекса там утром!
После этого он встал на ноги и, уже истерично рассмеявшись, вновь крикнул:
– На свалку, парни! Отправляйтесь на свалку! На свалку…
Глухой хлопок выстрела прервал его крик. Мохман с аккуратной дырочкой во лбу опустился в джакузи. Злое выражение застыло на его лице. Глаза, увеличенные линзами очков, выражали предсмертное презрение. Тонкая струйка крови стекала вниз и, протекая по переносице, затем по щеке, попадая в воду, стала окрашивать ее в розоватый цвет.
Когда босс с подчиненными спустились вниз, в кармане пиджака Тито затрещал тихий зуммер. Он достал плоскую коробочку видеофона, раскрыл ее и, увидев на экранчике монитора Менсона, сказал:
– Мы тут закончили.
– Что-нибудь выяснили? – спросил агент.
– Многое. Сейчас нам предстоит посетить еще один адрес, а потом, думаю, с раннего утра надо лететь на какую-то свалку. Восемьдесят километров отсюда. Говорят, там мы найдем то, или хотя бы того, кто знает, где находится то, что нам нужно.
– Хорошо, – произнес Менсон. – Выходите с заднего входа, тут слишком много свидетелей. Я подберу вас там.
– Уже идем, – ответил Каталани и захлопнул крышку видеофона.
Кстати, парень, уволенный из «СС», после очередной «лизни, выпей, кусни» просто повалился грудью на стол. Я не стал его расталкивать и, расплатившись с барменом, хотел было затеряться навсегда, но бывший агент очнулся и из последних сил, вытянув руку, схватил меня за рукав рубашки.
– Теперь-то я тебя никуда не отпущу, – пробормотал он. – Ты мой билет назад на службу. Я им докажу, что ты существуешь.
Пришлось врезать ему пару раз, только тогда он и отключился полностью, разжав пальцы и отпустив меня. Больше я этого парня никогда не видел.
Глава 10. Хижина индейца Ночтитлана.
Ночтитлан оказался пожилым человеком, длинные черные с проседью волосы которого были скрепленные на затылке небольшим конским хвостиком. Огромный орлиный нос, темные глаза. Он возвышался над нами как гора, глядя на нас сверху вниз. Крупный индеец. Очень обрадовавшись нашему появлению, он по-братски обнял П. Алекса.
– Это Санчо, – представил меня Роди. – Парнишка пока под моим присмотром.
Ночтитлан протянул руку. Рукопожатие крепкое, впрочем, как и телосложение. Одет он был в хорошо продуваемый сетчатый защитного цвета комбинезон с короткими рукавами. На широком кожаном ремне крепились ножны, из ножен торчала массивная рукоять десантного штык-ножа. Наклонившись, Ночтитлан потрепал Элизабет за шею и заговорщицки подмигнул ей, отчего та весело завиляла хвостом и мигнула в ответ. Видимо у них был свой, неизвестный Алексу секрет. Индеец резко потянул вниз металлический штырь с шаром на конце, торчащий из электрощита, расположенного возле дверного косяка, и прожекторы, освещавшие поляну, потухли. Сразу стало темно. Мы оставили свои пожитки в прихожей и прошли в глубь дома. В большой центральной комнате жилища располагался уже накрытый различными блюдами стол, в глаза сразу бросилось блюдо с цыплятами под соусом моле [38]. Тут же были
