конечно, не стоило вымещать свой гнев на уставшем человеке. Вероятно, и он и она были в дурном настроении.
Клэр встала из-за стола. Через день она поднимется на борт «Дельфина». Может, где-то ее ожидала новая жизнь, и теперь жители Кливдона будут улаживать свои дела без ее помощи. Она сняла с манекена шелковое платье янтарного цвета и снова засунула его в соломенную сумку. Это было последнее, что она сделала в этот вечер.
Сара зашла к ней на следующий день рано утром по пути в школу. Она немного выросла за последние недели и похорошела. Клэр отметила про себя, что ее любовь к ребенку тоже усиливается. Что же подумает Сара, семья Кларков, обнаружив, что она исчезла без всяких объяснений? Девочки Кларк могли отнестись к этому по-философски, спокойно, но Сара была таким чувствительным ребенком, что неожиданный отъезд Клэр, конечно, огорчит ее.
– Ты придешь ко мне снова, Клэр? – спросила она.
Ее серо-зеленые глазки смотрели на нее с таким доверием, что Клэр вдруг почувствовала острую пронзительную боль в сердце. Она хранила молчание, и Сара поспешила добавить:
– Приходи, прошу тебя, Клэр! Как нам было весело в тот раз, а папа говорит, что не выйдет из кабинета и разрешит нам сколько угодно шуметь и играть на фортепиано. Так ты придешь?
– Благодарю за приглашение, Сара. Я буду очень рада, если только ты уверена, что мы не помешаем папе.
– Да нет же, Клэр, нет. Он сразу согласился, когда я попросила у него разрешения. Сегодня утром он был в хорошем настроении и сказал, что это просто замечательная идея.
Когда Клэр подошла ко дворцу Конрада, она не заметила никаких признаков присутствия Марка. Сара радостно приветствовала ее, а миссис Уинтер вежливо поклонилась. Оставив перчатки и соломенную шляпку в прихожей, она пошла вслед за Сарой в ту же гостиную. Клэр оглянулась вокруг. Она вспомнила эту прекрасную комнату и Марка. Она представила себе, как он сидит на одном из этих удобных стульев, вытянув ноги, возле камина, а Сара сидит рядом с ним, на коврике. Огонь в очаге бросает свои красновато- золотые отблески на ее волосы. Будет ли сидеть на другом стуле Ева Пэттерсон? Такие картины не доставляли ей удовольствия, и она обратила свое внимание на Сару, которая занималась чайным сервизом.
Сара Конрад была интеллигентным, умным ребенком. Ей следовало дать хорошее образование, развивать ее способности. Разве Ева сможет ей в этом помочь? С ее разговорами о детских приютах Ева вряд ли проявит хотя бы малейший интерес к девочке, даже если Марк настоит на своем и откажется отправить Сару в приют.
Саре не терпелось показать Клэр свои новые ноты.
Скамеечка перед фортепиано была вполне пригодна для игры в четыре руки, и Клэр заняла место поближе к окну, чтобы играть в басовом ключе. Она сидела, слушая, как Сара исполняла новые пьески.
– Как далеко ты ушла с тех пор, когда мы виделись здесь в последний раз, – сказала Клэр, и девочка зарделась от похвалы. – Теперь, кажется, неверные ноты буду брать только я, так как у меня дома нет фортепиано, и я не могу тренироваться. Какой прекрасный тембр у этого инструмента. Он отзывается на малейшее прикосновение и требует осторожного обращения. У тебя отличная постановка пальцев, Сара.
Звонок у входной двери совпал с первым аккордом дуэта, ноты которого Сара поставила на подставку. Ни она, ни Клэр его не услышали, так как были поглощены музыкой. Они продолжали играть, когда вдруг кто-то сказал высоким, раздражительным голосом:
– Боже мой, Марк! Неужели я должна мириться с таким грохотом?
Сара первой оглянулась и открыла от изумления рот. Бросив взгляд через комнату, она увидела в двери Еву Пэттерсон в прекрасном платье, с безукоризненной прической. За ее спиной стоял немного хмурый Марк, с удивленным видом, словно его только что пробудили ото сна или оторвали от глубокой мысли.
Только Клэр и Сара заметили жесткий взгляд голубых глаз Евы. Клэр поспешила сжать дрожащие пальцы Сары, пытаясь передать им свою силу и унять их трепет.
30
Ева оглянулась на Марка, и ее глаза значительно потеплели.
– Нам действительно необходимо поговорить, дорогой Марк. Я была так расстроена в воскресенье утром, я так разволновалась, что была просто не способна отнестись к тебе по справедливости. Отправь отсюда ребенка, дорогой. Мы потом поговорим, когда останемся наедине.
Не отрывая от Евы долгого взгляда, Марк мягко заметил:
– У ребенка, Ева, есть имя.
– Да, я знаю. И очень красивое. Ее зовут Сара, не так ли?
Марк продолжал все тем же мягким тоном:
– Моя дочь Сара в настоящий момент принимает гостью. Поэтому мы должны уйти из этой комнаты.
– Гостью? – переспросила Ева, судорожно обводя взглядом гостиную.
Клэр наконец поняла, что Сару было сразу заметно, так как лучи солнца светили ей в спину, а ее собственная фигура скрывалась в тени от бархатной шторы. Войдя с яркого солнечного света в темную комнату, Ева сразу не разглядела сидевшего за фортепиано второго человека.
– Добрый день, мисс Пэттерсон, – сказала Клэр, поднимаясь со скамеечки.
Глаза у Евы вмиг расширились. Она вновь оглянулась на Марка.
– Ты сказал, гостью?
– Да, именно так, – ответил он, слегка наклонив голову.
– Гостья? Вот эта модистка! Как посмел ты пригласить ее в свой дом?!
