— Обижаешь.
— Тебя обидишь. Что было потом?
— Вернулся на ВДНХ, сел в тачку и стал ждать остальных.
— С этим понятно. Жека?
— Дамочка между тридцатью и сорока, прикинута стильно и очень недешево. Вышла на Парке Культуры, немного прошлась…
— Сколько?
— Метров сто пятьдесят-двести, не больше. Зашла в галерею в Кропоткинском переулке, что самое интересное, все время якобы с кем-то болтала по телефону.
— А что там за выставка?
— А хрен его знает.
— Понятно. Что дальше?
— Прогулялась по залам. На картины особо не отвлекалась, все по сторонам смотрела.
— Ну?
— Что ну-то?!? Там даже системы наблюдения нет, и из охраны всего два старпера лет по шестьдесят и без пушек. Идеальное место.
— Для чего? — полюбопытствовал Кирилл, оторвавшись от компьютера.
— Да для чего хочешь!
— Это все?
— Да. Погуляла еще немного и вернулась на точку. Хочешь прикол?
— Только приколов не хватало, что у тебя?
— Любуйся… — Сироткин выложил передо мной фото.
— Ни хрена себе! — та самая женщина, с которой я начал четыре года назад отстрел супостатов в ресторане. Живая и невредимая, даже в меру упитанная.
— То ли ты, командир, стрелять разучился, то ли…
— То ли пора переходить на серебряные пули, — предложил Костя, любуясь фотографией… — Ничего тетка, правда, старовата, но, в принципе…
— Достал уже, озабоченный ты наш. Что у тебя, Дед?
— Клиент доехал до Тимирязевской. Вышел, прогулялся метров триста по Дмитровке, подошел к группе рабочих, зашел в передвижную бытовку. Через четыре минуты появился наружу, уже в спецовке Мосводоканала и оранжевом «слюнявчике». Залез в люк.
— Сколько отсутствовал?
— Чуть больше восьми минут. Вылез, переоделся и уехал на ВДНХ. Все. Вот, любуйся… — и бросил на стол фотографию.
Я посмотрел, ничего особенного, мужик как мужик. А что, собственно, я ожидал увидеть? Отодвинул все три фото в сторону и поставил на плане Москвы три жирных точки.
— Теперь о базе, — я достал лист бумаги и ручку, — вот территория, приблизительно, четыреста на триста пятьдесят метров. Обнесена забором. Подъезд по грунтовке вдоль лощинки.
— Один? — спросил Кирилл.
— Да. Можно, конечно, пешочком через рощу или полем. Ворота в юго-восточной части. Охраняются какими-то охламонами в черной униформе.
— А где речка?
— Примыкает к территории с юга и юго-востока.
— Значит, въезд-выезд всего один, — еще раз уточнил Дед.
— Совершенно верно. Они, как только прикатили туда, сразу все облазили, а потом высказали нашему красавцу… — лично наблюдал за тем, как четверо что-то энергично нашему другу втолковывали и даже размахивали руками. Я провел несколько часов в рощице возле базы и наблюдал за всем этим в бинокль. Едва, между прочим, все на свете себе не отморозил. Вроде и не так холодно, а попробуй, полежи неподвижно часок, другой, пятый, сразу поймешь, что не Ташкент и не май месяц.
— А, знаете, — задумчиво произнес Костя, — все-таки здорово, когда базу подбирает такой разгильдяй — он высказался несколько иначе, но с тем же смыслом. И все дружно закивали. Когда выход и вход находятся в одном и том же месте, появляется некоторый простор для маневра и полета мысли.
— С базой все более или менее понятно, — сказал я и громко чихнул.
— Будь здоров, — вежливо проговорил Сироткин.
— Не твое дело, — любезно ответил я, — давайте вернемся к этому, — и постучал пальцем по лежащему на столе плану. — Какие мысли?
— Три точки в различных районах, — задумчиво произнес Дед, — кафе, галерея и шоссе…
— А общее у всех их… — перебил его Берташевич.
— Что все три рядом с метро, — перебил в свою очередь его Женя.
— Пока менты глаза протрут, все уже и разъедутся, ищи их потом — подытожил Шадурский.
— Короче…
— Мумбай (Индия. 26–29 ноября 2008 года там произошла серия террористических актов, погибло около двухсот, ранено свыше тысячи человек), — тихо произнес Кирилл, оторвавшись от компьютера. — Самый настоящий Мумбай, только, в меньших масштабах и без планируемых потерь со стороны террористов.
— Очень в духе Режиссера: быстренько отработали и скромненько скрылись, — грустно сказал я. — Если у них получится, шум поднимется…
— Ты даже не представляешь, какой, — заявил Крикунов, — и, кстати, я могу сказать, когда все это произойдет.
— Иди ты! — восхитился Костя.
— С этого момента… — поднял голову от плана Дед.
— Запросто. Сегодня у нас понедельник…
— Да что ты говоришь, — съязвил Сироткин и все дружно на него зашипели.
— Акция произойдет через три дня, в пятницу.
— С чего ты это взял, Кира?
— А с того, что именно тогда в Москве открывается международное совещание глав спецслужб. Повестка дня, не поверите, борьба с терроризмом. Газеты надо читать, други мои, и в ящик заглядывать, когда новости показывают.
Наступило молчание. А о чем говорить-то? Симпатичное получится совещание по обмену опытом с террористами, главное — очень своевременное. Нет, потом нам, конечно, и соболезнование выскажут, и всяческое содействие пообещают. И в то же время тихонько похихикают, всегда, знаете ли, приятно, когда кого-то (не тебя) «опустят», причем, так нагло и с издевкой.
— Юморист, — мрачно проговорил Шадурский.
— Петросян, блин, недорезанный, — согласно кивнул Берташевич.
— Значит… — начал было Сироткин, но его перебили.
— Значит, у нас три дня всего! — заорал Кирилл.
— Это понятно, — продолжил тот, даже привычно на него не рыкнув. — Я к тому, что настало время работы над прессой. — Бросил на стол несколько «желтых» изданий и с головой погрузился в чтение.
— Все равно, что-то здесь не то, — упрямо проговорил я.
— А, если поконкретнее? — поднял голову от экрана Кирилл.
— Понимаешь, — я достал из пачки сигарету и принялся в задумчивости катать ее по столу, — наш клиент, между прочим, специалист с репутацией, многолетним опытом и, что самое главное, с обалденным самомнением.
— Кто ж спорит?
— Подожди. Доходящая до абсурда оригинальность, неожиданные повороты сюжета, нелюбовь к повторам, — это все о нем, не забыл?
— Ну.
— А тут вдруг бездарное повторение пошлой бойни годичной давности.
— Может, и пошлая, — заметил Берташевич. — Но шум на всю планету поднялся.
