— Заехали во двор в Товарищеском переулке.
— А вы, конечно же, следом.
— Не издевайся, — прогудел Костя, — я проехал дальше и остановился метрах в пятидесяти, а Сиротка просочился вовнутрь между домами.
— Там мужики возле ларька пиво пили, вот я к ним и присоседился.
— Тоже, небось, пивком побаловался?
— А как же, шеф, исключительно для конспирации и с отвращением.
— И так все пять бутылок, — заржал Костя.
— Клевета, не больше двух.
Если серьезно, они очень правильно поступили, когда не полезли следом, потому что…
— Тачка этого красавца и микроавтобус, — Сироткин взял лист бумаги и принялся за черчение. — Стояли у подъезда вот так. Здесь стоял джип «Тойота», а вот здесь — «шестерка». Оба водилы торчали вот тут, у подъезда и очень внимательно следили за обстановкой.
— Как билетеры у входа в зал.
— Совершенно верно, тщательно и почти демонстративно.
— Понятненько.
— Наши клиенты находились в квартире номер пятнадцать на третьем этаже.
— Как узнал?
— Пару раз выходили курить на балкон.
— Интересно.
— Без двадцати пяти три наши вышли, погрузились в транспорт и укатили. Мы за ними не поехали.
— Правильно.
— Через десять минут после них из квартиры вышли еще двое. Сели в джип и поехали, «шестерка» двинулась следом. У выезда из двора минуту-другую и перекрыла въезд-выезд. Простояла-постояла, потом уехала. Мы никого не преследовали.
— Опять правильно. Фото, надеюсь, прилагаются?
— А как же, любуйся, — и Сироткин положил на стол стопочку фотографий. — Вот эти двое отслеживали обстановку. Это мой бывший соученик Виталя Кремляков, а рядом с ним…
Теперь стало ясно, почему желающие перекурить, дымили исключительно на балконе. Господин Чжао, он же Леша Разгильдеев, он же Режиссер на дух не переносит табачного дыма. А, вот и он сам и очень не похожий на того, кого я имел счастье видеть несколько дней назад. Теперь он брюнет с ярко выраженными азиатскими чертами лица. Похож на… точно, на богатенького гостя столицы из ближнего юго-восточного зарубежья, я бы предположил, из Казахстана.
— Все как всегда, — Кирилл закончил любоваться фотографиями и потянулся к общаковой пачке сигарет. — Провел итоговое совещание, уточнил задачи. Зуб даю, где-то в центре он вышел из машины и растворился. Никто не знает, когда он приехал, где остановился…
— И как уедет, — продолжил мысль Берташевич.
— А вот в этом я не уверен.
— Можно поподробнее? — попросил я.
— С твоего разрешения, командир, чуть позже.
Ну, что же, диспозиция противника и предполагаемые действия более или менее понятны. Теперь дело за нами. Если все задуманное сложится как надо, каждый из супостатов получит все, что заслужил.
Как это ни странно звучит, меньше всего проблем я ожидал в работе с теми четырнадцатью, которые расположились на базе в Подмосковье. Несколько дней я плотненько наблюдал за ними. Ничего не скажу, мишени на тренировках дырявили они лихо, а вот нормальное охранение на ночь выставить ни разу не сподобились, да и местность с дорогой плотненько не проверили. Типичная болезнь всех тех, кто обучен внезапно нападать. Их не посещают мысли о том, что в один прекрасный день объектом атаки могут стать они сами. Думаю, их получится прихватить при выезде. Как уже говорилось, на шоссе с базы ведет одна- единственная дорога. Если как следует подготовиться, больших шансов выжить у этих ребят не будет. Машины пойдут гуськом, одна за другой, и будет их не больше четырех. Как раз, по одной на каждого из нас.
Женя Сироткин участвовать в этом непотребстве не будет, у него совсем другая задача всего-навсего убить Режиссера, причем не просто убить. Ну, действительно, не брать же его живым. Как-то раз мы это уже пробовали. Да, и потом, какой смысл? Если уж он ликвидирован спецслужбами, то и пусть отправляется прямиком в ад, на заранее забронированное место.
А вот с его двумя ближайшими помощниками, неудавшимся притворщиком и настоящим полковником, к моему глубокому сожалению, придется поступить гуманно.
Мы их прихватим и, как следует, выпотрошим, а потом сдадим в нашу бывшую контору. Со всеми возможными доказательствами. Думаю, так будет правильно: во-первых, бывшие коллеги десять раз подумают перед тем, как попытаться нам нагадить, ежу понятно, что кое-какие материалы мы сохраним на память. Во-вторых, эти двое — все равно уже не жильцы. Через недельку-другую, в лучших традициях программы защиты свидетелей, они обязательно вымрут от каких-нибудь естественных причин, типа аппендицита, геморроя или просто обычного насморка.
Потом мы, как следует, отметим победу и опять расстанемся. Дед вернется к себе командовать буржуйской службой безопасности, Сиротка продолжит свои острые дела, Толя отправится на Дальний Восток торговать водкой. Почему-то мне кажется, что сексуальная секретарша нашего клиента поедет с ним, уж больно Берта на нее запал. Кира вернется в семью, а я опять заступлю на смену. Или не заступлю? Наверное, все-таки, нет. Что-то изменилось во мне за эти дни, прежде всего, в отношении к самому себе, а потому захотелось жить, а не тупо существовать.
А если все пройдет не так и нас всех грохнут? С той стороны, между прочим, играют неплохие профессионалы, других у них не держат. Все равно, многих из них мы прихватим с собой, и акции в Москве уж точно в этот раз не состоятся. Что же касается Режиссера, то в Женю я верю. Жека Сироткин ни разу меня не подводил. И в этот раз не промахнется.
Меньше чем через двое суток, все станет ясно. А пока остается ждать, верить в себя, надеяться на лучшее. И, конечно же, готовиться.
Часть четвертая
«Положение обязывает».
Лирическое отступление четвертое, политическое
— …дь! — гнусно выматерился генерал-майор.
— Это точно, — согласился Волков и опустил голову. Ему было очень стыдно, потому что он подвел командира.
Вообще-то он, как любой, не первый год тянущий армейскую лямку офицер, особого уважения к генералам не питал и был совершенно прав. Через очень многое и многих приходится переступить человеку, чтобы попасть в отряд лампасоносителей и это, поверьте, накладывает серьезный отпечаток на представителей славного клана. Впрочем, даже среди данной популяции военнослужащих встречаются
