— Конечно, должна. А менты должны защищать население, чиновники — помогать гражданам, депутаты…
— На митингах выступать не пробовал, ироничный наш?
— Не отвлекайся. Что скажешь?
— Я постараюсь.
— Не надо стараться, Михалыч, просто сделай все как надо.
— А какие гарантии, что эта информация не уйдет на сторону?
— Мое слово, — на полном серьезе ответил Сова.
— Слово — это хорошо, — генерал встал и подошел к холодильнику. Достал оттуда початую бутылку водки и посуду из настенного шкафчика. Разлил водку по стаканам. — Тебе не предлагаю, — и отсалютовал собеседнику. — Руки, сам понимаешь, не подаю, — громко и четко проговорил он, легонько массируя кисть. Лапа у его старого знакомого за прошедшие годы слабее не стала.
— В течение недели жду звонка, — собеседник покрутил в воздухе пальцем. Тот пожал плечами.
— А если не получится?
— Сам узнаешь, — и пошел к выходу.
Проводив его, генерал немного постоял у окна на кухне, в ожидании, когда тот выйдет из подъезда. Не дождался.
— Ах, ты, старый хрен, — расхохотался он. Налил еще полстакана и накатил. Подошел к стоящему в прихожей телефону закрытой связи, снял трубку и набрал номер.
— Добрый вечер, это я.
— …
— Через час буду у тебя, — генерал и начальник Главка двигались по службе параллельными курсами и уже больше двух десятков лет были на «ты». Не при посторонних.
— …
— Знаю, только мои новости будут поважнее твоего завтрашнего доклада, — положил трубку и тут же принялся названивать по другому телефону, на сей раз, в гараж Управления.
Несколько дней назад, прочитав оказавшуюся на его столе записку, генерал сначала собрался было сразу проинформировать Первого, но, поразмыслив, делать этого не стал. Он был наслышан о репутации Совы и в возможность блефа с его стороны не верил. Да и потом, что ни говори, возраст, целых шестьдесят три года. Пора, как говорят водоплавающие, на лопату. Самое время подумать о душе, о том, кого и что растерял, поднимаясь по карьерной лестнице. В конце концов, просто представить, что каждый год, каждое пятое ноября у тебя дома ни разу не зазвонит телефон. Вот и пришлось взяться за электродрель, между прочим, второй раз в жизни.
А насчет пива Сова оказался совершенно прав. Вернувшись домой, генерал первым делом прошел на кухню и залез в холодильник. Остатки водки чудно легли на ранее выпитое дома, и виски, освоенный за компанию с начальством. Так что вечером следующего дня пиво прошло просто на ура.
Глава 20
— А у вас интересная биография, Игорь Александрович.
— Шутите.
— Я очень редко шучу на работе.
— Так что интересного вы обнаружили в моей биографии?
— Самое интересное в ней это отсутствие чего-либо интересного. Знаете, у меня вообще возникло ощущение, что она вовсе даже не ваша.
— Тогда чья же?
— Какого-то ничтожества и воришки в погонах.
— А ранения?
— Такие же странные, как сама биография.
— Именно поэтому вы приказали написать ее еще раз?
— Я уже говорил, что предыдущий экземпляр потерялся.
— А я-то думал, что рукописи не горят.
— Рад, что вы сохранили чувство юмора. Горят, уверяю вас, горят, а еще теряются. Если следовать должностной инструкции, я должен был написать докладную начальнику отдела, а он, в свою очередь — отправить на пенсию делопроизводителя, благо ей уже далеко за шестьдесят.
— И?
— Жалко старушку, — он смущенно улыбнулся. — Вот я и подумал, что вам будет не так трудно описать вашу жизнь еще раз.
— Конечно же, не трудно, — какой он все-таки славный парень, мой следователь. Старушек жалеет.
— Кроме того, я надеялся, вдруг вы вспомните еще что-нибудь.
— И как вспомнил?
— Нет, — огорченно сказал он, — в обоих экземплярах одно и то же, — извлек из портфеля две скрепленные стопочки бумаги и положил перед собой, — только разными словами, — пододвинул ко мне, — вот, сами посмотрите.
— Значит, делопроизводитель потеряла, — проворчал я.
— Именно, а потом разыскала, ее на радостях едва удар не хватил.
— Скверная штука старость.
— И не говорите. Так вот я послал запросы о частях, в которых вы служили.
— Будем ждать ответа.
— Уже пришел, и, знаете, что опять очень интересно?
— Что?
— Все до единой части, в которых вы проходили службу, расформированы.
— Да? — и я сделал вид, что удивился.
— Не расстраивайтесь, частей нет, а люди остались. Будем искать ваших сослуживцев… — и попробуй тут не расстроиться. Мое личное дело, самое настоящее «третье», как известно, рассчитано исключительно на поверхностную проверку по типу «запрос-ответ», не более.
— Если надо, я не против, — как будто, кто-то интересовался моим мнением.
— Исключительно в интересах следствия, Игорь Александрович. А оно требует самой подробной информации о вас. Так что будем трудиться без лишней спешки и суеты, — я ощутил себя сухим поленом. Сейчас этот Дровосек взмахнет топориком и… Стало грустно и я улыбнулся, зачем, сам не знаю.
— Вот и отлично, — он достал из кармана сигареты, — не желаете?
— Нет, спасибо.
— Ах да, у вас же режим. Давайте-ка, немного побеседуем. Меня интересует…
— А потом появился спецназ. Я очень испугался…
— Странно, а работавший по этому делу офицер ФСБ указал в рапорте, что вы держались очень спокойно.
Спасибо, Равшон…
— Какое уж там спокойствие.
— Ничего не хотите добавить к сказанному?
— Нет.
— Согласитесь, что вся эта история в вашей трактовке выглядит не совсем правдоподобно.
— Не спорю, — я опять улыбнулся, на сей раз, криво, — истина очень часто не выглядит как истина… — и сам не понял, что сказал.
— Да вы у нас просто философ.
— Где уж мне, — на сей раз, я улыбнулся скромно. Спросите, почему? Исключительно от страха.
