— Когда?
— С твоими орлами разберусь и сразу подам рапорт.
— Твердо решил?
— Тверже некуда.
Глава 21
Тому, что произошло потом, трудно было подыскать объяснение. Обо мне просто-напросто забыли. Все, начиная с умненького изувера Сотника и заканчивая собственным адвокатом, причем, на целую неделю. Семь дней я прожил в совершенном недоумении, чувствуя себя не то Эдмоном Дантесом в замке Иф, не то тем самым неуловимым Джо из анекдота.
Что случилось? В стране произошел переворот, старые органы власти в полном составе укатили в Лондон, а новые все никак не могут поделить портфели? Генпрокуратуру наконец-то переподчинили Чубайсу и тот, разогнав следаков и прокуроров, привел в это славное заведение табун эффективных менеджеров? Или это какая-то очередная уловка Дровосека? Ничто, знаете ли, так не расшатывает психику, как полное непонимание ситуации и ненужные мысли.
Если так, то надо меньше думать. А потому я постарался максимально загрузить себя физически: чередовал уборки со стирками, усиленно занимался физкультурой и взахлеб читал на ночь Карла Маркса. В результате всего этого умудрился не впасть в истерику и даже улучшил пару личных рекордов: в кроссе по пересеченной местности и в усвоении трудов классика (прочел за раз почти страницу, правда, ни черта не понял).
Через неделю заявился господин Тищенко собственной персоной, в марлевой повязке на физиономии.
— Что нового, мэтр? — спросил я.
— Есть хорошие новости, а есть и плохие. С каких начать?
— Давайте уж сразу с плохих.
— В Москве эпидемия гриппа, — он чихнул, — врачи рекомендуют поменьше бывать в людных местах и вообще, сократить общение до минимума. Эта плохая новость.
— Плохая, — согласился я, — еще что-нибудь?
— Лично для вас здесь угроза заболеть минимальна. А вот это — хорошая.
— Единственная?
— Пока — да, но… — тут он едва заметно подмигнул и закашлялся — Надо верить в лучшее.
— Очень хотелось бы.
— Побольше оптимизма, мой друг, — он высморкался, — уже виден свет в конце тоннеля.
— Наверное, это встречная электричка.
— Вы все-таки неисправимый нытик, — весело сказал он, — впрочем, мы отвлеклись. Давайте-ка поговорим о делах наших.
— Скорбных.
— Я бы так не сказал.
— Продолжайте сотрудничать со следствием, — посоветовал он напоследок.
— Непременно, — улыбнулся я. Хорошее настроение, оказывается, передается при общении не хуже, чем грипп. — Кстати, как там мой товарищ?
— Бодр, активен, стойко переносит тяготы и лишения. Сон, аппетит — в норме. Читает Достоевского. Предельно честен с органами. Велел вам кланяться.
— Спасибо. Если можно, передавайте ему привет.
— Для нас нет ничего невозможного, — он нажал на кнопку.
Вошел конвой и дальше все, как всегда: меня повели в узилище, а господин Тищенко своим ходом двинулся на волю, навстречу гриппу.
Вечером за мной пришли два «гражданина начальника», молодые, здоровенные, веселые и самую малость поддатые. Я встал и замер в ожидании «Руки за спину». Не дождался.
— Коваленко, с вещами на выход.
— Неужели на свободу?
— Щас. Пойдешь в общую хату. Пожил в люксе и достаточно.
— Куда? — переспросил я, собирая пожитки.
— Ну, ты совсем тупой. В общую, говорю, к злодеям, — радостно сообщил высоченный рыжий детина.
— К убийцам, насильникам и маньякам, — добавил его напарник, стриженный налысо толстяк с красным лицом любителя простого русского застолья. — Поздравляю, ночка тебе предстоит классная.
— Точно, — подтвердил рыжий. — До смерти не забудешь, — и деловито поинтересовался: — Вазелин есть?
— Нету, — грустно прошептал я.
— Не повезло тебе, — вступил в разговор толстяк, — без вазелина еще больнее.
Я не стал спрашивать, на чем основаны столь глубокие познания: рассказах друзей или собственном богатом опыте. Просто поверил на слово.
— Готов?
— Готов, — ответил я голосом, полным скорби, — а нельзя ли…
— Нельзя, — прорычал рыжий, — на выход, марш!
Прощай, ставшая родным домом, одиночка. Как славно и спокойно жилось мне здесь. Что-то будет дальше? Я тяжело вздохнул и потопал на выход.
Злодеев в стандартной четырехместной камере оказалось аж двое.
— Здорово, — проговорил высокий худощавый мужик в очках и протянул руку, — я Антон.
— Игорь.
— Ты, надеюсь, не из?..
— Да, не парься Тоха, и так видно, что приличный человек, — коротко стриженный невысокий крепыш с явно армейской выправкой, крепко сжал мою ладонь, — Виктор, я здесь старший.
— Игорь. Не возражаю.
— За что сидишь? Если не хочешь, не говори.
— Сам не пойму.
— Значит, третьим будешь, — оба сокамерника расхохотались. А я — следом.
— Чай, кофе? — Антон долил в электрический чайник воды и нажал на кнопку.
— Чай. Мужчины, а вы, часом, не олигархи? — портативный телевизор на тумбочке, мини- холодильник, чайник, полка с книгами и, не верю глазам, гантели в углу. Поражающая воображение роскошь, прямо не камера, а отель «пять звезд», президентский номер.
— Нет, — застенчиво улыбнулся Антон, — я Родине изменил, а Витька покушался на убийство. — Виктор вздохнул и высказался матом.
Вечер в приятной компании под чаек с разговорами пролетел незаметно. На следующее утро мы проснулись и начали жить вместе. Соседи оказались вполне нормальными мужиками.
Антон до того, как попасть сюда, трудился заведующим лабораторией в оборонном НИИ. К двадцати девяти годам умудрился пару раз защититься и стать аж доктором технических наук. Отчизне он изменил, сам того не желая. Просто увлекся научной дискуссией с бывшим однокашником по институту. В один прекрасный день тамошний особист влез в его электронную почту и обнаружил, что предметом споров двух ученых стал некий блок разрабатываемого институтом изделия. Обнаружил и тут же доложил по команде. В ходе расследования выяснилось, что Антон не только наболтал много лишнего о достижениях своего НИИ, но и несколько погорячился с выбором собеседника. Бывший институтский приятель, несмотря на @mail.ru в электронном адресе, уже полтора года как трудился в научном заведении аналогичного профиля, но в
